Пешки против Игроков

— Из Башни? — повторила я, думая, что ослышалась. — При чём тут Башня? Это было в Игре!

— А, так вы ещё не догадались? — скривила рот Каис, когда я перевела взгляд на неё. У неё были тонкие, совершенно неразличимые на белом лице губы. И, шевеля ими, она произносила совершенно немыслимые вещи:

— Я знала обо всех ваших сговорах от Башни. И Стражи всё знали, и оба Правителя, разумеется. Даже твоему дорогому другу — Кувшиночнику — было известно, что происходит. Интересный эксперимент — вот как он, наверное, об этом думал! Кувшиночник стал твоим другом и наставником, потому что так ему велела Башня. Через Игроков. А Игроки получали все распоряжения от меня.

— Неправда! Ты лжёшь! — вырвалось у меня. Каис в упор посмотрела на меня:

— Нет, глупая ты пешка. И если бы ты не была так слепа, то и сама бы всё поняла ещё в Башне.

Так вот почему Кувшиночник не боялся наказания! Вот почему Чёрный Правитель и пальцем его не тронул, а меня наградил вечной головной болью! Передо мной развернулось целое полотно воспоминаний: Кувшиночник даёт мне добрые советы, позволяет наполнить баночку расщепляющей жидкостью, прощается со мной так, будто и у цветов есть живое любящее сердце, не только у пешек… Я схватилась за голову, зажмурилась изо всех сил, но воспоминания, от которых теперь стало больно, не уходили.

— Ты злишься на него? — Я очнулась от голоса Каис, сочившегося любопытством. Словно она была не всеведущая создательница Доски, а просто… фигура на ней. Пусть и самая главная.

— Если ты богиня, — ответила я слабым, дрожащим голосом, боясь разрыдаться перед ней, — отчего же сама не видишь, что со мной?

Каис промолчала. Улыбалась она или готовилась меня испепелить — всё равно. Гораздо важнее было то, что Кувшиночник обманывал меня. Я перебирала в памяти милые, тёплые картинки дружбы с наставником — и сама же своей злостью жгла и обращала в пепел. Пока ничего не осталось, а пустоты во мне стало больше.

Теперь стало ясно, почему нам с друзьями так везло. Стражи то засыпали в удобное для нас время, то вели себя беспечно, как и сама Башня. И не доносили ей, что я зову Ройка и Ауфену к себе в комнату, вовсе не потому, что угождали Носатому. А оранжевый стебель, о котором он мне сказал? Башня наверняка всё слышала! И конечно, помешала мне, но только для того, чтобы развлечь Каис битвой с деревьями и чудищем в иллюзии!

Всё было подстроено. И только мы с друзьями ни о чём не догадывались. Каис права — я всего лишь глупая пешка! Да и Ройк с Ауфеной не лучше.

— И сбой всего механизма Игры — тоже не случайность, как ты, наверное, уже поняла, — невозмутимо заговорила Каис, когда тишина затянулась. Видимо, всё-таки решила не испепелять, а радоваться этому или нет, я ещё не решила. Во мне разрослась не только пустота, но и холод предчувствия, что в конце концов, ничего хорошего меня не ждёт. И друзей — тоже. Я хотела попросить за Ройка и Ауфену, но Каис, похоже, надоело, что я пыталась её перебить, и она знакомо щёлкнула пальцами. Всё — я больше не могла говорить.

— Видишь ли, Ферджина, мне стало скучно. За много лет, что я нахожусь в этом мире, было сыграно столько Партий, что я утратила им счёт. Однажды я поменяла все правила и убрала лишние фигуры… Чудище из горы ведь рассказывало тебе, что раньше на Доске были Мудрецы, а Правители летали на спинах Драконов, верно?

Я не стала кивать — зачем Каис нужны подтверждения, если она и сама всё знает. Забавно, что россказни чудища оказались чистой правдой. Может, и следовало убить его, даруя несчастному покой. И пусть бы это означало, что мы с друзьями рухнем куда-нибудь в ловушку — втроём выбрались бы, а сейчас я одна против создательницы мира. И Ройк, наверное, извёлся от тревоги за меня и едва живую Ауфену.

— Поясню, чтобы тебе не стало скучно: Мудрецы — это фигуры, вся обязанность которых состояла в том, чтобы подсказывать Правителям… и предсказывать события, — дёрнула плечом Каис и села удобнее на своём троне, положив руки на подлокотники. — Совершенно ненужные фигуры! Вот я от них и избавилась. Драконы были веселей… такие чешуйчатые, с огромными крыльями в перепонках, ты видела чудищ, похожих на них.

На этот раз я кивнула. Видимо, у меня на лице отразилось недоумение — мол, зачем надо было от Драконов-то избавляться, — потому что Каис объяснила:

— К сожалению, Драконы были слишком буйными фигурами. Они могли не слушаться своих Правителей и даже самих Игроков. А если кто-то превращал свою пешку в Дракона, на этом Партия заканчивалась очень быстро, — богиня сморщила свой острый носик. — А я тогда ещё получала удовольствие от Игры. Это потом мне всё надоело, и я задумала сбить механизм так, чтобы вместо одной пешки на Туманном Поле оказались две.

Я запретила себе вспоминать Шэве. И теперь его образ только мелькнул передо мной и пропал.

— Несчастная любовь, — понимающе кивнула богиня, и если бы на её лице появилась хоть тень насмешки, я успела бы расцарапать его прежде, чем Игроки сдвинулись бы со своих мест. Но Каис была на удивление серьёзна.