Песнь красных песков

Я не помню, как прощалась с дядей Каримом. Он говорил какие-то напутственные слова, затем поцеловал в лоб и отпустил. А потом…

– Господин, хаджа пополнил наши запасы водой, вяленым мясом, рисом, финиками и лепешками. Есть немного сушеных фруктов, и кое-что из одежды. Главное – не попасть в бурю, когда перейдем дюны, ступим на территорию наснасов, – бормотание Али ворвалось в мрачные думы.

Я вздрогнула при упоминании чудовищ, а вот Пол, кажется, почти не обратил внимания на слова слуги. Пронзил меня взглядом напоследок. После чего уставился вдаль и поправил ткань своей куфии14, подтянув белый хлопок к носу.

– Туда?

Он кивнул на высокий холм из песка, где проходила невидимая граница между миром людей и чудовищ. Я знала, что в древности маги поставили там печати, которые уже много столетий отпугивали разного рода тварей от города. Позже дедушка султана Илама пустил в обход торговый путь, используемый путешественниками для безопасного перемещения по пустыне. Только дорога эта занимала много времени, а ставить порталы на открытой местности при таких погодных условиях – неразумно. Все накопители и кристаллы выходили из строя.

– Почему бы нам не пойти по Золотому пути? – Али и Пол вздрогнули, посмотрели удивленно. Будто вспомнили, что не одни.

– Долго, – сухо отрезал МакГиннес. – Почти неделя лишней дороги до поселения местных кочевников. Хочешь, чтобы нас пустыня угробила?

– Ну да, лучше же пусть съедят. Круговорот дураков в природе: одни умирают в песках, другие… в желудках тварей.

– Могу вернуть на площадь. Или предпочтешь капитана? Он жаждал с тобой познакомиться, – огрызнулся Пол.

Закрыв рот, я крепче сжала поводья. Мерное покачивание между двух широких горбов верблюда нисколько не успокаивало, наоборот, раззадоривало сильнее. После непродолжительного молчания в полной изоляции сознания я готовилась рвать и метать. На смену боли от потери пришла злость. Притом неясно, на кого больше: на себя или Пола за то, что спас.

– Не надо было возвращаться за мной, – выжала из себя с трудом, все же опасаясь реакции мужа на проявление дерзости.

– Верно, однако уже ничего не изменишь.

Пол отвернулся, подстегнул верблюда и направил в сторону холма, а мне оставалось двинуться следом. Правда, через минуту я поняла, что упрямая скотина двигаться не желает. Совсем. Животное выкопало лапой из песка какое-то растение и теперь с интересом его жевало, игнорируя команды.

– Давай же! – прошипела я, слезы обиды обожгли кожу.

Оба всадника постепенно удалялись за солнцем, даже Али не обернулся. Хотя нет, напоследок он насмешливо фыркнул и пробормотал что-то о «глупых бабах». Сцепив зубы, я поправила наспех намотанную куфию, затем вздохнула и утерла пот со лба. Желание стащить одежду пришлось перебороть, как и жалость к себе.

Моя боль лишь моя.

Я поискала стремя, зацепившись загнутым носком бабуша15 за складки одеяла, наброшенного между горбами в качестве седла. Естественно, туфля моментально слетела с ноги. От моей возни одеяло сползло, и я с визгом рухнула на землю рядом с флегматичным верблюдом. Расшитая ткань зависла в воздухе, подчиняясь неведомой силе, затем аккуратно опустилась на песочек, и меня накрыла огромная тень.

– Ты ведь на него залезла, – лаконично сказал Пол.

Когда он вернулся, и почему я его не заметила? Шумно вздохнув, я прикрыла глаза, сглатывая горький ком.

– Брось меня здесь.

– С верблюдом? Он мне дорого обошелся, считай, свободой поплатился, нервами, трех скакунов отдал.

МакГиннес цокнул языком, явно подсчитывая в голове траты, а я крепче сжала пальцы и зарылась ими в горячий песок. Даже на бок не перевернулась, просто уставилась слезящимся взглядом в небо.

– Забери, меня оставь.

– Здесь скорпионы.

– Прекрасно, пусть Мудрец возьмёт мою жизнь с их ядом.

– И змеи, жирные такие. Вон одна ползет прямо к тебе.

Угроза подействовала. Я вскочила с визгом, потеряв вторую туфлю, и бросилась к замершему верблюду. Вцепившись в грубую шкуру, попыталась забраться между горбов, но не хватило роста. Зато насмешила мужа: бархатистый смех разлетелся на много канн вперед.

Лишь когда дыхание выровнялось, а стук сердца уже не отбивал барабанами по ушам, я оглянулась и зашипела не хуже ползучих гадин. В голове, правда, ощущение прикосновения гладкой чешуи никуда не исчезло.

– Обманул!

– Чуть-чуть, – хмыкнул МакГиннес, на что я рассерженно фыркнула. – Ты не закрепила одеяла.

– Я даже не помню, как садилась на верблюда, – прикусив губу, я отвернулась и уткнулась носом в шею животного.

Ладонь скользнула по грубым ворсинкам, кожа ступней заныла и появилось неприятное жжение. Всего минута или две, а солнце уже норовило оставить красные следы на теле.

– Смени обувь, – сказал Пол.

Я шумно выдохнула, затем потянулась к седельной сумке, которая валялась рядом с одеялом.

– Хаджа положил пару замшевых ботинок. В пустыне самая лучшая обувь для походов.

Домашние туфли безжалостно полетели в маленький бархан. Практически с ненавистью, как напоминание о прошлом. Руки чесались стащить и подранную абайю, но раздеваться при Поле я стеснялась, да и времени не осталось.

– Ясмин?

– Что?