Песнь лихорадки

Я кивнула и рассказала ему то, что не говорила большинству людей, предупреждая, что если он еще не вывел свою семью из мира, то должен обеспечить их безопасность. Попрощаться, потому что даже если он уйдет, он не выживет, и его детям, возможно, придется наблюдать, как он умирает.

— Вы знаете, что произойдет? Мы просто прекратим существование? Или на самом деле как-то умрем?

— Понятия не имею, — я и сама об этом гадала.

— Я помню день, когда вы угостили меня чаем и сэндвичами. Вы открыли мне глаза, показали, что происходит. И сейчас вы вновь открыли мне глаза. Я благодарю вас за это. В прошлом году я умер бы, сплоховал бы где-нибудь в аллее и, возможно, потерял бы и свою семью. Я отправлю их отсюда, когда придется. Сколько у нас времени?

— Нельзя сказать. В лучшем случае неделя до того, как… — я умолкла, пытаясь придумать, как объяснить то, что я чувствовала. Не то, что черная дыра коснется Земли, а деформация, вызываемая ими, сотворит нечто совершенно новое, катастрофическое, невероятно. — Я бы отправила их завтрашним вечером. Тогда же уйдут мои родители.

Он кивнул.

— Так вы теперь королева Фейри.

— А вы принц Видимых.

— Какого хрена, — тихо сказал он.

— Возможно, все те Невидимые, которых мы съели.

— Нет, — сказал он, запрокидывая голову и глядя на звезды. — Я имею в виду, как этот мир может быть столь прекрасным и просто умереть? Как мы можем это допустить?

Я восхищалась этим мужчиной, хоть иногда он знатно выводил меня из себя. У него хорошее сердце. Теперь я восхищалась им даже больше. Хоть он и умирал, он печалился не о себе, а о нашей невероятной планете, этом чудесном изумительном шаре, вращающемся в пространстве, наполненном пустынями и горами, долинами и степями, реками и пещерами, ледниками и океанами, всевозможными животными, которых мы не сумеем вывезти из этого мира. Столько редких и драгоценных видов будут уничтожены через считанные дни.

Он вновь посмотрел на меня, и в его сияющих глазах идеалиста мерцали слезы.

— Как мы можем потерять Землю, Мак? Неужели мы ничего не можем сделать?

Его слова были подобны удару под дых. Это моя вина. Я не могла пропеть песню. Наш мир умирал из-за меня. Я не доверяла своему голосу, поэтому просто покачала головой.

Он вздохнул и печально сказал:

— Ах, что ж, Мак. Удачи вам и вашим близким, — он салютовал мне и быстро зашагал в ночь. Миновав половину квартала, он бросил через плечо: — Возможно, вы захотите увидеть Шона О'Банниона. Он превратился в Невидимого. Он и эта его девушка не уходят. Они заняли таунхаус на Мокинберд Лейн, — он назвал мне адрес и исчез в вечерних сумерках.

— А, Кэт, — сказала я, вздыхая. Затем я поплелась в КиСБ, волоча на плечах вес всего мира. Буквально.

***

Когда я устраивалась на диване, дверной колокольчик звякнул, и я посмотрела на вход.

Вошел Парень с Мечтательными Глазами.

Я понятия не имела, почему он пользовался дверью. Я была уверена, что в отличие от остальных из нас он мог просеиваться. Или просто просочиться внутрь, словно огромное черное пятно через дымоход, или восстать сквозь половицы.

Год назад я бы обрадовалась, веря, что он пришел помочь. А если нет, то я точно смогу с ним поговорить. Теперь я знала лучше.

— Пришел спеть нам песню? — я все равно не удержалась от издевки.

— Нет ее у меня. Стирается при передаче. Ты, Круус, должны соединить ее.

Ну, с этим были серьезные проблемы. Так что я даже не могла уговорить его на это. Я напряженно сверлила его взглядом, как вдруг в голову пришла мысль.

— Есть здесь какое-то обязательное условие. Что это? Добро и зло должны работать вместе наподобие какого-то космического баланса?

— Субъективно. Все еще не видишь. Источник тот же.

— Нас испытывают?

Он сверкнул улыбкой, и на какое-то мгновение я просто не могла набрать достаточно воздуха в легкие.

— Всегда. Ты должна мне три услуги, Красавица.

— Я не знаю, смогу ли их выполнить. Моя сила угасает.

— Сможешь и выполнишь.

— Кто ты? — потребовала я. И почему он говорил о короле в третьем лице?

— Сказал тебе. В Честере. Сказал, что ты не более король, чем я.

— Потому что мы оба — это он.

В какой-то мере: я и Книга, но он-то как?

Он встал у дивана и остановил на мне свой звездный взгляд, слабо улыбаясь.

— Кожа, отказывающаяся возвращаться на зов. Я потребовал собственной судьбы. Он — шторм. Я лишь капля его дождя.

— Я видела тебя в аббатстве. Ты стал им.

— Иллюзия. Его это веселит. Как и моя непокорность. Он мог вернуть меня. Когда увидишь ее, ты не скажешь ничего о моем происхождении. Она верит, что я человек.

— Она — кто?

— Возлюбленная.

Я прищурилась.

— Я думала, она в Белом Особняке.

— Ты вернешь ей смертность. Я просеюсь с ней в другой мир, но ты притворишься, будто это сделала ты.

— А третья услуга?

— Однажды или король, или я придем и потребуем ее.

Я кивнула, зная, что мне осталось так мало времени, что вряд ли кто-то потребует от меня большего.

Когда он привел в магазин Эобил, она нахмурилась.

— Я не могу тебе помочь, — мгновенно сказала она.