Песнь моряка

– Не желаете к нам в бар, леди?

Он мгновенно об этом пожалел. Так мог бы сказать Грир, даже похотливая интонация, с которой он произносит слово «леди», была на месте. Хорошо, если брови не прыгали вверх-вниз.

– Я нет, – ответила Алиса. – А эта леди с отвисшей челюстью слишком молода, чтобы шляться по барам.

Девушка ответила быстро, словно освобождаясь от пут:

– Вовсе нет, миссис Кармоди. Я всегда шляюсь по барам, когда мои дяди уезжают в Тоттинг-Бей. Я везу их назад на снегоходе. Однажды я привезла домой дядино ухо, завернутое в снег, чтобы ему потом пришили обратно. Мы сделали ему столько медицинских уколов, а оно все равно отвалилось.

– Спасибо, что напомнила, – сказала Алиса. – Саллас, я сделала твоему бедному беспонтовому другу пару уколов преднизона. Стал лучше ходить.

– Он бедный беспонтовый друг Грира, а не мой.

– Ага, точно, беспонтовый зад тоже Грира, но смотреть за ним почему-то все время приходится другим. Обычно тебе. – Она тронула девушку за руку. – Мистер Саллас, Шула, живет вместе с мистером Гриром на террасе у Санитарного полигона. У них там антикварный железный трейлер, немного нелепый, из прошлого века.

– Ой, я такие знаю очень хорошо! – воскликнула девушка. – У нас в Тоттинг-Бее много нелепых антикварных железных трейлеров. В них запихивают всякий мусор и ставят вдоль берега, чтобы получилась морская стена.

Алиса погрозила Айку пальцем:

– А значит, наши братья-близнецы собирают в трейлер мусор. Я всегда думала, что должна быть причина…

– Ты заходила ко мне домой?

– Если ты это называешь домом, то да.

– Алиса, большое тебе спасибо, что позаботилась о старом Марли, но я не понимаю, зачем понадобилось кормить его в доме, когда ты знала, что собака живет под ним.

– Он жил не под ним. Он жил в нем, а с ним вместе дюжина четвероногих гостей. Дверь была нараспашку.

Айк тяжело вздохнул:

– Вот же ублюдок. Я не думал, что у него хватит сил ее открыть.

– Наверное, ему помог взвод енотов. На вид не меньше дюжины.

– Старый ублюдок, – повторил Айк.

– Наверно, он без вас очень скучал, – предположила девушка. – И пошел искать.

– Так и есть, – сказала Алиса. – Одиночество и отчаяние придали ему сверхсобачьих сил. Он выломал дверь и созвал приятелей по телефону – так было дело. Но теперь он успокоился, Саллас. Я нашла ему подружку, есть с кем играть. Они все это время жили у меня в мотеле, им там хорошо. Марли выглядит намного лучше, и, кстати, твой дом тоже. – В баре снова ухнул гонг, из-за дверей послышались радостные вопли. – Ладно. Ты разве не собираешься бить вместе с ними в эту тарелку?

– Я бы лучше посмотрел, как там пес…

– Я же тебе только что сказала. Я смотрела, как там пес. Иди уже обратно и напивайся со своей командой.

– Мне уже хватит. – Айк сам удивлялся тому, как звучит его голос. – Я дойду до твоего мотеля пешком.

– Тебя качает так, что нидокуда ты не дойдешь. И вдобавок с этого пса станется выгрызть из тебя хороший кусок, если ты заявишься ни с того ни с сего и потащишь его обратно в свою унылую хибару. Давай так, Саллас. Ты платишь за кофе и пироги, которые Дойна нам тут насчитала, а я везу тебя сначала к твоему драгоценному псу, а потом в твою драгоценную трейлерную будку. – Она вернула девушке сотенную купюру. – Забирай, солнышко. И отучайся разбрасываться своими сокровищами. А то надолго не хватит. Дойна?

– На чем везешь? Я думал, вы пришли пешком.

– А чей это, интересно, фургон стоит на той стороне улицы? И кто это всегда прячет ключи под пластиковым Иисусиком?

Айк помялся в дверях бара.

– Ой, ну мистер Саллас, ну поехали с нами, пожалуйста.

– Да не волнуйся ты за своих храбрых аргонавтов – кто-нибудь за ними приедет. Пошли.

Этот кто-нибудь приехал еще до того, как они пересекли дорогу, – шестидверный прокатный лимузин Херба Тома. Поднятые тонированные стекла скрывали от глаз всех пассажиров, кроме одной – Луизы Луп. Она стояла на какой-то подставке и высовывалась до пояса из люка в крыше, словно важный сановник, принимающий парад с платформы. Взбитые космы желто-зеленых волос летали вокруг ее головы, а лицо, судя по виду, лепил и размалевывал визажист с садистскими наклонностями. Вокруг ее тела вздымались волнами несколько слоев полупрозрачного пейсли – шарфов, блузок и юбок с запа́хом. Вздымание продолжалось даже после того, как лимузин полностью остановился. Айк догадался, что этот театральный вихрь создавался кондиционером внутри машины.

– Айзек Саллас! – воскликнула Луиза из своего шифонного водоворота. – С возвращением в нереальный мир! Как я выгляжу?

– Привет, Лулу… хорошо выглядишь, – только и смог сказать Айк.

Выглядела она хуже некуда. Он вспомнил новые чудо-цветки с расщепленными генами: их выгоняют, они распускаются и цветут ровно столько, сколько нужно, чтобы выиграть конкурс на деревенской ярмарке. Цветут неделю, потом скукоживаются и умирают. Лулу была приставучей дурочкой, но Айку категорически не нравилось это издевательство: она думала, ее нарядили, как куклу, хотя на самом деле выставили на посмешище.