Песнь моряка

Норман Вон достал табельный пистолет, но стрелять не решался. Он не помнил соответствующего пункта в клубном уставе. В темноте треснул пистолет кого-то из граждан, пуля врезалась в воду за горящей лодкой. К пальбе тут же присоединилась дюжина других стрелков и наконец начальник безопасности Вон. Норман целился лучше, и калибр у него был побольше. Первым же выстрелом он снес у старой лодки нос. Вторая пуля попала в ватерлинию, и лодка начала набирать воду. За секунду до того, как она скрылась под плавучим погребальным костром, в небо поднялся последний снаряд. Береговая батарея прекратила пистолетный обстрел и уставилась на запал этого пиротехнического пушечного ядра. Оно поднималось лениво, шипя и кувыркаясь среди звезд, пока не остановилось и не расцвело, словно спутниковая камера со вспышками, которой поручили заснять весь город. Затем раздался глухой, разрывающий кишки грохот – это звук взрыва отразился от ледника и вернулся в доки, пройдя через пласты тумана и весь город. Подняв головы, люди ждали новых вспышек. Но на этом, очевидно, было все. Небо оставалось черным. Береговая батарея возобновила спорадический обстрел тонущей лодки – получались сонные хлопки и треск, все реже и реже…

Подскочив от неожиданности, Алиса обнаружила рядом с собой на капоте джипа девушку Шулу – она тоже держала в руках маленькую плюющуюся искрами свечку.

– Куинакцы устроили хорошее шоу, миссис Кармоди. Я так рада, что я здесь.

– Это мы рады, что вы здесь, мисс Шула. Я вижу, у тебя свечка из Шинного города. А где же резиновый капюшон?

Девушка засмеялась:

– Ой, что вы, не волнуйтесь. Я слишком хорошо научилась любить цвета у своего учителя-стилиста. Но эти свечки мне тоже нравятся. У нас в городе есть химик – он делает специальный порошок, а потом закатывает в него хулиганов.

– Эвлахонов, наверное. Свечных рыбок. То-то я подумала, пахнет чем-то знакомым. Мои сородичи так делали тысячи лет. Наши, правда, горели хуже.

– Он говорит, что искры от железной пыли, а желтый свет от фонариковых батареек. Хотите такую? Она никогда не потухнет…

– Конечно, зажигай. Фейерверк на сегодня, похоже, кончился.

Лодка согнулась и исчезла под водой, горящее тело еще оставалось на плаву, словно кокон, выворачивающийся из пылающего пластика. Оно шипело в золотистом сиянии, как тот ротвейлер, только от этого аромата никакой слюны во рту не появлялось.

– Я отвезла твоих родичей на ту сторону бухты, в пустой дом мистера Кармоди. Они говорят, им надо вернуться к тому, что было.

– Мне уже сказал мистер Альтенхоффен, когда приходил к отцу Прибилову. Спасибо вам еще раз за все, что вы для нас сделали.

– Бедный Мозг удивлялся, почему преподобный Гринер не назначил себя священником. Явно ведь эта должность его очень интересовала.

– Человек с вертолета? Ой, еще как интересовала. Даже после того, как ему сказали, что с отцом Прибиловым все в порядке и он просто отдыхает, она все равно его интересовала. Он очень упрямый человек, и мне не понравилось, как он ведет себя с моими друзьями. Ну вот, миссис Кармоди, шесть штук. Мы сейчас зажжем одну, а остальные пять вы можете спрятать в карман.

Алиса взяла небольшую связку сухих рыбок – они походили на уродливо перекрученные сигары, которые Кармоди называл горбунами. Вытащив одну из связки, Алиса поднесла фитиль к девочкиной свече:

– Он ведь из-за тебя сбежал, правда? Что ты ему сказала, чертовка?

– Сказала? Ничего. Я только сказала, что отец Прибилов вполне в порядке, вот и все. Держите ровнее, пожалуйста, поначалу они с трудом загораются, зато потом все горят и горят…

– Ладно, ладно. Что ты с ним сделала?

Алисина сухая рыбка затрещала, пробуждаясь к жизни.

– Ничего не сделала, – ответила девушка. Ее хрипловатый голос звучал невинно и искренне. – Ничего.

Чтобы подчеркнуть это слово, она подняла взгляд на Алису. Пламя двух свечей, соединившись, горело между их лицами, как шаманский костер. Взгляды скрестились – колыбель для кошки из паутины медных нитей меж двух невидимых рук; все, что было вне этой сосредоточенной игры, погружалось во тьму, натягивалось и исчезало, пока не осталось ничего, кроме единственного сияющего пятнышка в точке пересечения. Оно мерцало крохотными искрами огня и цвета, как Сириус, Песья звезда, на ясном предрассветном горизонте.

Она была одна, когда проснулась – на водительском сиденье джипа, завернутая в резиновый плащ с подкладкой. Доки опустели. Ей не нужно было поворачивать голову, она и так знала, что трибуны и парковка тоже пусты. С залива дул влажный бриз, и плащ покрылся каплями конденсированной влаги. То же и с ветровым стеклом джипа. Она отстегнула защелки и опустила стекло на капот, чтобы получше рассмотреть пробивавшееся через тусклый фронт воды цветное пятнышко. Это мог быть Старый Норвежец. Это длилось вечно, но она не спешила. Непостижимые чудеса не обязаны происходить сразу, как в сказках «Тысячи и одной ночи». Бывает и постепенно, подобно тому как растут кристаллы, меняются намерения или желтеют листья. Главное, не отводить глаз, чтобы чудо не ускользнуло, обидевшись.