Песнь о моей Мурке

Вот тронулся поезд в далекую сторонку —
Кондуктор, нажми на тормоза:
Я к маменьке родной с прощальным поклоном
Спешу показаться на глаза.
Летит паровоз по долинам и взгорьям,
Летит он неведомо куда;
Я к маменьке родной заеду ненадолго,
А срок мне представлен на три дня.

«Прости меня, мама,

Прости, дорогая!» —
Вот все, что я маме скажу.
Теперь я не знаю, в которую минуту
Я буйную голову сложу…

Таких «рекрутских» песен в фольклоре царской России существовало немало.

Однако оказалось, что с 1996 года авторство «Паровоза» уже приписали… бывшему работнику «Ленфильма» Николаю Ивановскому! И даже привели «канонический вариант»:

Постой, паровоз, не стучите, колеса,
Кондуктор, нажми на тормоза.
Я к матушке родной с последним поклоном
Хочу показаться на глаза.

Не жди ты, мать, сыночка, беспутного сына,

Не жди ты, мать, сыночка никогда.
Его засосала тюремная трясина,
Он с волею простился навсегда.

Пройдут мои годы, как талые воды,

Пройдут мои годы, может, зря.
Не ждет меня радость, клянусь тебе свободой,
А ждут меня по новой лагеря.

1946 г., Карелия, Петрозаводск

В принципе, человек с биографией Ивановского вполне подходит на роль автора. Николай Николаевич Ивановский родился в 1928 году. Четырнадцати лет попал в детскую колонию за воровство. Песню, по его словам, написал на зоне, когда ему было 18 лет. Освободился в 25-летнем возрасте (в год смерти Сталина; возможно, по знаменитой «бериевской» амнистии). Отошел от преступной жизни, через год после зоны попал на «Ленфильм», где проработал 35 лет начальником осветительного цеха. Знал и Никулина, и Вицина, и многих других актеров. Писал стихи и прозу, публиковался в периодической печати. Член Союза писателей и Союза кинематографистов. В общем, подходящая биография.

Племянник Ивановского Александр Дюрис намекает на то, что об авторстве дяди знали его друзья. Ивановский якобы нередко исполнял «Паровоз» на «Ленфильме», и песня так понравилась Никулину, что он решил исполнить ее в комедии.

Хотя это утверждение не вяжется с другими свидетельствами. Юрий Никулин вспоминал в одном из интервью: «Я, кроме анекдотов, коллекционировал песни. Даже в армию взял альбомчик, который прошел со мной через войну. Песня «Постой, паровоз» тоже была в том альбомчике. Автора я, конечно, не знаю. Ее я записал уже после войны, когда демобилизовался. А в фильме песня появилась так. Во время съемок «Операция Ы» Гайдай сказал: «Нужна песня, какая-нибудь блатная». Я спел парочку, но они показались ему грубыми, а нужна была жалостливо-лирическая. И я вспомнил «Постой, паровоз», и она подошла». Попутно отметим, что в фильме из песни были убраны все «тюремные аксессуары». Так вместо «и с волей простился навсегда» пелось «и жизнь моя — вечная игра»; вместо «а жди мошенника-вора» — «твой сын не такой, как был вчера».

Не припоминает исполнения Ивановским «Паровоза», судя по публикации газеты «Трибуна» от 8 января 2002 года, и его коллега по киностудии:

«Я сам не слышал песен в его исполнении, — рассказывает нынешний начальник «Ленфильма» по свету Максим Александрович. — Хотя стихи он читал часто».

Так что остается верить на слово племяннику.

Но допустим, что автор блатного «Паровоза» — Ивановский. Ну, написал человек «блатную версию» народной песни — честь ему и хвала. Тем более сам Ивановский нигде словом не обмолвился, что создал песню с чистого листа, а не переделал ее из уже известной, фольклорной.

Однако его племянник настаивает на том, что «Постой, паровоз» — это плод оригинального творчества дяди! И указание на фольклорные источники выводит его из себя. Он постоянно воюет с «клеветниками».

Вопрос — зачем? Ну, признали бы дядю автором талантливой переделки — это тоже слава. Но странным образом права на авторство «Паровоза» были предъявлены как раз тогда, когда у самого Ивановского после инсульта левую сторону тела парализовало, нарушилась речь. Как писала та же газета «Трибуна»: «Около пяти лет назад у него случился инсульт. Нужны специальные препараты. Между тем сестра и племянник, у которых он сейчас обитает, уверены: Николая Николаевича можно поставить на ноги, были бы деньги. Но их нет. Вот если бы удалось отстоять авторские права, добиться каких-то отчислений, как знать, может, и на лечение хватило бы…»