Песнь о моей Мурке

Вот что рассказывает Владимир Бахтин: «19 января 1924 года прошла премьера мейерхольдовской постановки «Леса» по Островскому. Постановка была новаторская, революционная или, точнее, революционно-лубочная. Для нас в данном случае важно лишь одно обстоятельство: в любовной сцене между Петром и Аксюшей звучала гармонь (за сценой играл М. Я. Макаров). Исполнялся вальс «Две собачки». Спектакль имел огромный успех, за десять лет состоялось более 1300 представлений. Но он вызвал и споры. «Для меня глубоко отвратительна постановка «Леса» Мейерхольда при всем колоссальном интересе, который вызывает во мне гармошка, но безотносительно к театру, — сказал Маяковский. — Это не новое искусство, а воскрешение покойников». Именно музыка, как видим, не устроила поэта».

Тогда же, в 1924 году, родилась и «Песня о кирпичном заводе» Павла Германа — как считает Бахтин, после, а следовательно, в результате мейерхольдовского лубочного спектакля (хотя известно изречение древних: после — не значит вследствие). Любопытно, что в первом нотном издании 1924 года, появившемся вскоре после премьеры, композитором значится Б. А. Прозоровский.

По другой версии, песня была написана Германом и Кручининым для инсценировки «Павлиний хвост» в Эстрадном содружестве коршевских актеров. Причем одни театроведы относят ее рождение к 1923 году (например, М. И. Зильбербрандт), другие (Д. И. Золотницкий) утверждают, что инсценировка появилась уже после «Леса» в 1924 году.

Третья версия появляется в воспоминаниях киносценариста Алексея Каплера. По его словам, в 1924 году он приехал в Киев и в кругу своих друзей рассказал о мейерхольдовской постановке. Потом зашел разговор о вальсе, который ему понравился. «Музыкальная девушка Ася, также бывшая на спектакле, напела мелодию. Пианист Дмитрий Колесаев тут же подобрал аккомпанемент и сказал с вызовом присутствовавшему при этом поэту-песеннику П. Герману: «Павел, можешь сочинить слова?» Герман к этому времени был уже профессионалом, автором нескольких песен и романсов. Он вышел в другую комнату и вскоре вернулся с “Кирпичиками”».

Как справедливо заметил Сергей Неклюдов, этот рассказ очень смахивает на байку Красавина о том, как он заказал Ядову текст песни «Бублички».

Столь же невероятный сюжет предлагают и другие не особенно критически настроенные исследователи — например, Эмиль Пик. Согласно его варианту, Павел Герман написал «Песню про кирпичный завод» для молодой харьковской певицы Клавдии Шульженко, а уже благодаря исполнению Шульженко «Кирпичики» разошлись по всей стране:

«В 1924 году Павел Герман, поэт тогда мало известный, а лучше сказать, вовсе неизвестный во временной столице Украины, предложил поющей в ресторанах девушке с харьковской слободы Москалевки Клавдии Шульженко несколько песен. Ей понравилась «Песня о кирпичном заводе» на мотив дореволюционного вальса С. Бейлезона «Две собачки». После шульженковского исполнения не было в Харькове ни одного нэпмановского ресторана, где бы песня эта не воспроизводилась. «Кирпичики» долетели до Москвы в три месяца: в феврале 1925 года на юбилейном вечере по случаю 100-летия Малого театра группа молодых актеров впервые пропела эту песенку на капустнике. Во время первомайских торжеств «Кирпичики» уже распевались за Пресненской заставой фабричными девушками».

Однако слава Клавдии Шульженко до 1928 года не выходила за пределы Харькова. Так что вряд ли молодая певица могла способствовать тому, что «Кирпичики» в момент разнеслись по России. Хотя эта песня действительно была в репертуаре певицы; более того, Клавдию Ивановну с Павлом Давыдовичем позже долгое время объединяло творческое сотрудничество, она исполняла много песен на его стихи («Записка», «Никогда» и т. д.).

Сама Клавдия Шульженко вовсе не утверждала, что Герман написал песню именно для нее. Она писала: «Песня о кирпичном заводе» действительно не отличалась ни музыкальными, ни поэтическими достоинствами. Композитор Кручинин обработал для нее мелодию известного вальса, который считался чуть ли не народным. Этот вальс можно было услышать в цирке, в балагане, его играли шарманщики. Я слыхала эту мелодию в детстве. У нас был граммофон, и среди многочисленных пластинок к нему были и вальс «Две собачки», который я сразу вспомнила, услышав новую песню В. Кручинина. Не нужно думать, что речь идет о непреднамеренном плагиате. Нет, Павел Герман рассказывал мне позже, что они с Кручининым долго искали мелодию, которая легко бы узнавалась, легко бы запоминалась, была бы доступна. Таким же доступным был и текст песни, который мало чем отличался от тех, прямо скажем, примитивных песен городских окраин, которые широко бытовали в начале века, а некоторые, как, например, «Маруся отравилась», распевались еще и в 20-е годы».

Но факт остается фактом: в 1925 году «Песню о кирпичном заводе» поет уже вся страна. Тогда же выходят и первые пластинки с записями «Кирпичиков». Одна из них сохранилась, о ней рассказал Глеб Скороходов в своей книге «Тайны граммофона»: