Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро

«Для чего я, о Балерма,
Для чего на свет явился!
Семь годов тебе служил —
Ничего я не добился;
А сейчас, когда ты любишь,
Умираю я от раны.
Мне не смерть горька, хоть, право,
Ухожу я слишком рано,
Но служить тебе, Балерма,
Для меня отрадней рая.
О кузен мой Монтесинос,
Умоляю, умирая:
Чуть душа моя отыдет,
Что служить умела верно,
Отнесите мое сердце,
Пусть возьмет его Балерма;
За меня ей послужите
Так, как я служил, бывало,
Обо мне напоминайте,
Чтоб меня не забывала.
Ей отдайте все владенья,
Что могли моими зваться,—
Той, которую теряю,
Пусть достанутся богатства.
Монтесинос, Монтесинос,
Я собрал свою отвагу,
Но рука моя устала
И уже не держит шпагу.
Из моей смертельной раны
Кровь не унимаясь льется
Холодеют мои ноги,
Все слабее сердце бьется.
Нашей Франции далекой
Не увижу я очами.
Умираю, Монтесинос,
Обнимите на прощанье.
Уж глаза мои не смотрят,
И язык мой смертью скован;
Вам передаю служенье
И обязываю словом».
«Бог, во имя вашей веры,
Ваше слово пусть услышит».
Под горой лежит высокой
Дурандарте и не дышит.
Плачет, плачет Монтесинос
Под горою, где лежал он,
Снял с него он шлем и шпагу,
Яму выкопал кинжалом;
Из груди он вынул сердце,
Чтоб отдать его достойной
И посмертного служенья,
Как приказывал покойный.
И слова он произносит
О своем погибшем брате:
«Брат души моей и сердца,
О кузен мой Дурандарте!
Ты не ведал поражений!
Ты храбрее всех сражался!
Коль тебя враги убили,
Для чего я жив остался!».

Было так светло и лунно

Перевод Д. Самойлова

Было так светло и лунно,
Словно при дневном светиле,
Когда вышел Бальдовинос
И пошел в горах Севильи.
Повстречался с мавританкой
Стройной, юной, тонкорукой.
Семь годов была та дева
Бальдовиноса подругой.
Поугрюмел Бальдовинос,
Как те годы миновали.
«Что вздыхаешь, Бальдовинос,
Друг любимый, ты в печали?
Или ты боишься мавров,
Иль другая есть подруга?»
«Нет, не стал бояться мавров,
Ты одна моя подруга.
Но живем мы не по-божьи,
Христьянин и басурманка.
Я по пятницам скоромлюсь,
А закон мне запрещает».
«Для тебя я б окрестилась,
Чтобы стать твоей супругой,
Иль по-прежнему — подругой,
Как захочешь, Бальдовинос».

Фонте Фрида, ключ студеный

Перевод Д. Самойлова