Песнь о Трое

В первый год мы перехватили множество кораблей, везущих в Трою оружие и припасы, но как только посылавшие их поняли, что это было на руку ахейцам, а не троянцам, караваны ходить перестали. Мы слишком превосходили их числом; ни один из городов, разбросанных по длинному побережью, не мог выставить против нас силы, достаточные, чтобы победить нас в битве; городские стены не могли помешать нам врываться внутрь. За два года мы разграбили десять городов: от Тарса, который находится за Родосом, в Киликии, до Мизии и Лесбоса, неподалеку от Трои.

Когда мы пускались в плавание, Феникс перепоручал командование линией сообщения между Ассом и Троей своему заместителю и отправлялся с нами, ведя двести пустых кораблей для добычи. Когда дым сожженного города выветривался из наших парусов, их брюхо тяжело оседало в воду, а корабли, что везли воинов, трещали от избытка трофеев. Ахилл был беспощаден. Позади не оставалось никого, кто мог бы возглавить будущее сопротивление. Тех, кого не могли угнать в рабство или продать в Египет или Вавилон, мы убивали: старух и стариков, от которых никому не было никакой пользы. Его имя заслужило дурную славу на побережье, и в глубине сердца я не мог осудить их за ненависть к Ахиллу.

Мы вступали в свой третий год в Троаде; таял снег, на деревьях набухли почки; Асс зашевелился, медленно пробуждаясь к жизни. Мы не знали ни ссор, ни разногласий, ибо давно позабыли о том, чтобы хранить верность кому-то еще, кроме Ахилла и Второй армии.

В Ассе было расквартировано шестьдесят пять тысяч мужей: костяк из двадцати тысяч ветеранов, которые никогда не уезжали к Трое, еще тридцать тысяч из тех, кто оставался с нами на сезон кампании, и еще пятнадцать тысяч торговцев и ремесленников всякого толка, некоторые из которых жили в Ассе круглый год. Один из наших постоянных вождей всегда оставался в Ассе на случай нападения дарданцев, когда флот отправлялся в поход; даже Аякс отбыл свою очередь, но Ахилл всегда отплывал с флотом. Поскольку я всегда был при Ахилле, то и отправлялся вместе с ним. Он был жестоким вождем, из тех, которые никогда никого не щадят и не слушают мольбы побежденных. Стоило ему надеть доспехи, как он становился холоден, как Борей[19], и так же неумолим. Целью нашего существования, говорил он нам, было утвердить превосходство Эллады и уничтожить все сопротивление к тому дню, когда ахейские государства начнут отправлять избыток своих граждан колонизировать Малую Азию.

Когда мы вошли в гавань Асса после зимнего похода на Ликию (похоже, у Ахилла был договор с морскими богами, ибо наши плавания зимой были так же благополучны, как и летом), Аякс приветствовал нас, стоя на берегу и радостно размахивая руками в знак того, что в наше отсутствие поселению никто не угрожал, а ему не терпится вернуться к войне. Весна была в разгаре, ноги по щиколотку утопали в траве, на лугах распустились ранние цветы, лошади резвились на пастбищах, сладкий воздух кружил голову, как неразбавленное вино. Наполняя грудь запахом дома, мы вскарабкались на борт, чтобы спрыгнуть на пляжную гальку.

Потом мы разделились, договорившись встретиться позже. Аякс отправился с Малым Аяксом и Тевкром, обняв их своими могучими руками, в то время как Мерион пошел вперед в компании своего критского превосходства. Я вышагивал рядом с Ахиллом, радуясь возвращению. В наше отсутствие женщины трудились не покладая рук: бледно-зеленые ростки на грядках обещали травы и овощи для готовки, наши головы украсились венками цветов. Асс был приятным местом, совсем не похожим на мрачный военный лагерь, который Агамемнон выстроил перед Троей. Казармы были разбросаны среди куп деревьев, и улочки извивались, как в самом обычном городе. Конечно, у нас была защита. Нас окружала стена в двадцать локтей высотой с частоколом и рвом, усердно охраняемая даже в самые холодные зимние луны. Впрочем, мы не боялись, что наш ближайший противник, Дардания, проявит к нам какой-нибудь интерес: ходили слухи, что ее царь Эней был на ножах с Приамом.