Песнь о Вещем Олеге

– Они не назначили. Сказали еще, что тринадцатая и пятидесятая армии еле сопротивляются. На некоторых участках фронта наши войска удалось рассечь. Город скоро будет захвачен. И куда мне деваться?

– Нам надо самим, напрямую, наладить связь со «Сталинцем» и подпольем для чего следует обзавестись радиостанцией. Переправим тебя в тыл, мандат имеешь. А долго собаку подготовить для такого дела?

– Не быстро. У меня в Москве сейчас девять овчарок, готовых к делу. Немного повторить надо, они чуть поотвыкли. Как бедняжки там? Люди голодают, а уж псы…. Родители мои, конечно, найдут чем их прокормить. Но представляешь, девять здоровых овчарок? Все время переживаю.

– Дела.

– Кстати, подпольщики сказали, что в лесах сейчас полно наших разрозненных мелких воинских частей. Причем, вполне боеспособных.

– По возможности будем объединять. Нам советскую власть держать на огромной территории надо, люди очень нужны.

– Ты серьёзно?

– Конечно.

– Я, пожалуй, с тобой останусь. К черту собак.

– Не имеешь права. Олег при тебе рассказывал, как стало сложно подрывать составы. А собачки дело, почти, безотказное. Кстати, передай всем приказ, чтобы включали смекалку на новую хитрую детонацию заряда при подрыве эшелонов. Маленькие Кулибины есть в России всюду и у нас имеются.

– Великанов за день до ранения Большакова говорил тому, что видели небольшой мост через Снежеть. Там вагончик для охраны стоит, а в нем радиостанция есть.

– Численность охраны моста? – тут же, по-деловому, уцепился за известие командир.

– Это его надо спрашивать.

– Зови.

– После. Уже почти приехали. А ему еще на рассвете за пленными идти.

Когда подвода въехала в лагерь и бойцы стали переносить груз под навесы, Ковригин приказал Давыдову и Селезневой приготовить полноценный ужин. Следуя к себе, он позвал Великанова в командирской закуток.

На лощеном листе немецкой тетради при тусклом свете керосинки могучий партизан рисовал сначала схему охраны моста и потом места его расположения. Мост деревянный, но добротный, так как сложили его в мае 1941 года, аккурат перед самой войной. По имеющимся данным стратегического значения он не имел. Однако, по словам разведчика, по мосту активно перемещались соединения немцев, включая тяжелую бронетехнику. Охрана в виде пулеметных гнезд по стандарту располагалась перед въездом и выездом, плюс шесть часовых пешего порядка.

– С нашей стороны, – сбивчиво говорил Великанов,– и стоит эта бытовка деревянная. На столе мы отчетливо видели радиостанцию. За шторкой ее не видно, но фрицы окошко приоткрыли проветрить помещение. В вагончике том, свободная смена отдыхает и два их мелких чина сидят.

– Сколько получается общая численность охраны моста?

– Два пулеметных расчета, часовые. Умножаем на две смены, плюс два ефрейтора. Выходит двадцать шесть человек, положив в рот кончик карандаша, подсчитывал Олег.

– Стало быть, на самом деле нужный для фашистов мосток. Коли охрана такая.

– Метров пятьдесят длиной. В те дни, там столько этой нечисти проезжало, что и охрана не нужна была.

– Придется и нам проехать. Ты давай, дружище, после ужина с парнями отдыхай, завтра у вас работка праведная.

– Вы б не ходили без нас, порезвиться охота.

– Куда мы без тебя, придется еще разведку проводить, вдруг что изменилось. А резвиться, Олега, еще долго придется, не один год. Ты кем до войны был?

Богатырь потупил глаза.

– Честно? – спросил он.

– Ну конечно.

– Поваром.

Поликарп засмеялся:

– Ах, ты, засранец, мы тут маемся со стряпчими. А он подготовленный специалист.

– Я никогда эту профессию не любил. Просто, в Архангельске, где я жил, поварское училище находилось напротив моего дома. Да и по специализации я кондитер.

– У тебя семья-то есть?

– Как не быть? И жена, и дочка в наличии.

– Эвакуировались?

– Уехали к родным в Петрозаводск, а его финны захватили. Зря укатили, Архангельск-то устоял. Голодают, наверное. На Белом море круглый год рыбы полно, а в Карелии если охотника в семье нет, то зимовать туго.

– Ступай, я сохраню твою профессиональную тайну. В Карелии речной и озерной рыбы много.

С инструментом строительство пошло споро. У Иллариона появилось несколько бывалых в строительном деле помощников. Вечером командир в прекрасном настроении принимал новую землянку. Была видна рука специалиста, строение просторное, в три наката. Тут на двор въехали четыре сдвоенные подводы с бревнами и вошли пленные советские солдаты, которых привел со своими людьми Великанов. Ковригин, обстукивая накаты землянки, сказал:

– Баня будет попозже, а тут сколотите нары, и будут они жить, – указал он рукой на обессиленных и голодных соотечественников. – Хоть и темнеет, все равно, сводите их к источникам. Надо им малость помыться. Потом ужинаем и всем спать. В семь утра общее построение.