Песнь о Вещем Олеге

– Историк у нас в школе хороший был, старичок с превосходным образованием. Рассказывал, что в первую отечественную народ тотально воспротивился нашествию. Били француза повсеместно топорами, да вилами. Жгли мосты, разоряли обозы. В партизанах бок о бок сражались помещик с крестьянином. Не было у захватчиков шансов на победу. Как и сейчас. Гитлер мужчина не глупый, но роковую ошибку он уже сделал. Нельзя на Россию нападать, бесперспективно. Даже если он до Урала дойдет, дальше что? Упрется рогами в горный хребет и больше не продвинется. А мы его погоним. Помяни мое слово, в Берлине будем.

Обедали картошкой с немецкими сосисками из банок. Поликарп немедленно отправился на кухню и сделал выговор поварам – Егору и Марии:

– Консервы являются нашим стратегическим запасом. Их пока в пищу не употреблять. Впереди зима и много непредвиденного. Это понятно?

Стряпчие согласно закивали головами. В это время в кухню ворвался Валерка, его не было в отряде несколько дней, так как он был отправлен в дальний дозор.

– Беда, Поликарп Данилович!

– Говори уже, не причитай.

– Наш последний налет на Поповку ее жителям боком вышел. Опять туда пришли каратели, расстреляли каждого третьего. Невзирая на стариков и детей малых. Повыгоняли людей из домов и сами в них разместились. Бабы со стариками хоронят убитых немцев. Им сказали, что скоро на смену погибшим придет новый отряд, и доблестные солдаты Германии будут жить в их избах. А они, как их друзья партизаны, пусть живут в норах.

– Срочно ко мне старших минометных и пулеметных расчетов, Одинокова, бурята, переводчика. Снайперов с винтовками с оптическим прицелом тоже зови, не теряя самообладания, скомандовал взбешенный командир.

Ремпель старательно выводил немецкие буквы. Карп, крепко затягиваясь самокруткой, и нервно тряся ногой диктовал:

– Сегодня будете отвечать за расстрелянных мирных людей. Если пострадает еще хоть один житель, все до одного сгинете в этих лесах. И подпись – «Командир батальона второго Брянского партизанского соединения». Пускай голову ломают с кем связались.

Когда все перечисленные, кроме переводчика, которого берегли, спешно шли по направлению к деревне, Ковригин разъяснял, сначала нам надо взять в плен любого немца, через которого передадим карателям ультиматум.

– Какой ультиматум? Их три с половиной сотни, нас десять человек, – сказал недовольный Одиноков, нагруженный боеприпасами для миномета.

– Суворов воевал не числом а умением. Делимся поровну. Вы, Макар, впятером встаете за деревней на противоположной стороне у леса, мы остаемся на этой опушке. Когда они получат наш ультиматум, у них пойдет движуха. Я жахну пару раз по ним. Вы себя не выдаете. Они бросятся на нас, мы из лесочка малька охолонём наглецов пулеметом и начнем отходить. Когда они дойдут до леса, делаете два прицельных залпа по их скоплениям для большего ущерба. На вас тоже кинутся, примете короткий бой и сразу в лес. Мы с тобой Сашок с двух сторон стараемся уничтожить офицеров. Возвращаться будем по ближней дороге, встречаемся за сухим ельником. Ты, охотник, останешься, понаблюдаешь за ними. Василий с ним будешь, а то он обратно дорогу еще не запомнил, – велел Поликарп Ахромееву.

Деревня была переполнена фашистами. Все, как на подбор, рослые. Бойцы отряда смерти СС были в полевых камуфлированных штурмовках зеленоватого цвета, на касках натянуты такие же камуфляжные чехлы. Вооружены эсэсовцы были большей частью автоматическим оружием, практический каждый имел солидный боезапас из шести патронных магазинов, расположенных в двух строенных подсумках из брезентовой ткани. Шесть полных запасных магазинов вызывали зависть у красноармейцев. Вообще снаряжение немецких солдат убедительно показывало – насколько к войне были готовы они и совсем не подготовлены наши войска. Если бы не короткая репетиция с финнами в 1939 – 1940 годах, так бы и воевали в буденовках и без элементарных котелков.