Песнь об огненно-красном цветке

Место было очень удобно для игры в горелки: холм полого спускался во все стороны.

Водящему пришлось нелегко: пара хотела соединиться и действовала сообща.

— Эй ты, водящий! Наддай-ка пару! — смеялись зрители.

И водящий наддал. Он помчался изо всех сил к уже почти соединяющейся паре и подоспел вовремя. Девушка повернула назад, подалась влево и хотела убежать от преследователя, но была поймана.

— Вот и встретились!

Игра продолжалась, воодушевление нарастало. Любое неожиданное движение, любой поворот — все вызывало сегодня неудержимый смех.

Теперь водил Олави. Он стоял перед парами, готовый в любое мгновенье броситься за своей добычей, и глядел в оба.

— Последняя пара!

Пара была неравная. Парень — толстый, неуклюжий, неповоротливый, девушка — маленькая, стройная, ей едва исполнилось семнадцать лет.

Парень, точно землепашец, делал основательный круг, девушка, как горностай, мчалась почти по прямой. Коса ее взвилась и летела за ней, словно стрела. Олави устремился за девушкой.

— Давай, давай! — кричали с горки.

Сначала девушка бежала прямо, и Олави не удалось приблизиться к ней ни на шаг. Но когда она стала огибать холм, Олави напряг все силы, помчался еще быстрей и, казалось, настиг беглянку.

— Догонит, догонит! — донеслось с холма.

Девушка мельком оглянулась, увидела преследователя, уже протянувшего к ней руки, и сделала неожиданный поворот. Бум! — Олави растянулся на земле.

Глаза девушки лукаво сверкнули, с пригорка донесся взрыв смеха.

Этот смех раздосадовал бы Олави, если бы его не поразили глаза девушки, когда она оглянулась.

«Господи, какие глаза! Как я раньше не замечал?»

Он не вскочил, а взвился, как взвивается ракета, и снова помчался за девушкой.

Неуклюжий парень, ее партнер, делал какие-то несуразные круги.

— Брось, зря стараешься, он ее все равно догонит! — кричали ему сверху.

Парень остановился, спокойно ожидая.

А под холмом продолжалось состязание. Олави был уже близко от девушки, в мозгу его стучало: «Теперь ты от меня не уйдешь, куда бы ты ни подалась — вверх или вниз».

Девушка заметила опасность и свернула вниз. При повороте с ноги ее слетел ботинок и описал в воздухе большую дугу.

С холма донесся восторженный рев.

Девушка в растерянности остановилась. Олави забыл о преследовании и глядел на ботинок. Потом пробежал несколько шагов и поймал его, точно мяч.

Новый, еще более восторженный рев:

— Вот это да! Это — да!

— Не давайся, не давайся! — кричали девушки. Девушка снова помчалась. Олави, с ботинком в руках, — за ней.

Теперь игра превратилась в состязание не на жизнь, а на смерть, она заразила зрителей и разделила их на две партии.

Девушка летела, как ткацкий челнок. Стройное ее тело слегка изогнулось, голова гордо откинулась. Коса совсем расплелась, и распустившиеся волосы развевались, как светлая грива. Из-под подола мелькали красные чулки.

Для Олави речь шла уже не о том, чтобы добыть себе пару, ему казалось, что он гонится за дикой лошадкой с огненными глазами и светлой гривой.

Они добежали до левой оконечности холма. Между ними оставалось не больше сажени.

«Наконец!» — подумал Олави, зорко следя, когда девушка повернет вверх по склону.

Но девушка и на этот раз свернула вниз. И Олави увидел то, чего никогда раньше не замечал, — мягкую линию ее бедер, тоненькую, как стебель, талию и прекрасный изгиб шеи. Он был так близко от девушки, что ее волосы почти коснулись его лица, пролетев мимо него, он даже не понял — они ли задели его лицо или это было лишь дуновение воздуха. А из глаз девушки, торжествующих и манящих, казалось, сыплются искры.

«Газель! — промелькнуло в голове у Олави. Он видел такую в книжке, на картинке. — Глаза газели, бег газели!»

— Газель! — крикнул он вслух и как бешеный помчался за ней.

У подножия холма был пригорок, девушка взбежала на него.

— Гляди, гляди! — донеслось сверху. — Точно охота на зайца!

На пригорке мелькнул красный чулок, и Газель исчезла. Тотчас же за ней исчез и охотник.

Девушка устала, она нарочно скрылась за пригорком, чтобы ее поражения никто не увидел. Олави летел вниз следом за ней. Девушка оглянулась, инстинктивно отклонилась, но тут же почувствовала, как сомкнулись вокруг нее руки Олави.

— Газель! — торжествующе закричал юноша. Но, не в силах остановиться, оба тотчас же потеряли равновесие, упали и покатились вниз.

Олави казалось, что все это сон. Девушка лежала почти поперек него, ее волосы покрывали ему глаза. Они словно ласкали его за победу, и он задыхался под ними. Продолжая крепко держать свою добычу, Олави взглянул сквозь пелену волос в пылающее лицо девушки, в ее удивительные газельи глаза. Ему хотелось, чтобы этот сон не прерывался.

— Господи! Да ведь нас ждут!

Они испуганно поглядели друг на друга, разжали объятия и с трудом встали. Олави поднял ботинок, который он выронил, падая, и протянул его девушке:

— Обувайся, пора идти.

Она обулась, но продолжала стоять, смущенная. Олави покраснел от досады. Он досадовал и на собственное смущение и на беспомощность девушки.

— Бежим! — сказал он властно и протянул ей руку.

Едва они показались из-за пригорка, как раздались крики «ура!».