Песнь призраков и руин

Он снова покопался в себе, поискал дремлющую силу. Ничего. Как-то пусто, непривычно без волшебного клокотания внутри. Все равно что бродить в потемках голым и беззащитным. Шаря закованными в цепи руками, Малик все ломал и ломал голову: как же одолеть Идира, что тут поможет? Ведь должно же быть что-то, иначе Гиена не делала бы таких намеков!

Опять загадка. Ну что ж, в загадках он силен. Почти так же, как в беге.

Ответ наверняка – в самом Идире. В одной из его ипостасей. У него их пруд пруди: дух, отец, царь… Горд и саркастичен. Переменчив, как вода в реке, из которой он черпает силы.

И страшно мстителен. За тысячу лет выковал из злобы своей клинок такой остроты, что любого сметет с пути.

Но у клинков есть одна особенность, невыгодная владельцам. Их можно повернуть против них самих. Клинку все равно, кого разить. Если Малик все-таки собирается мериться силами с обосуме, надо использовать против него его же гнев.

– Напомни, что ты там вычитала на второй день Солнцестоя о связывании и заточении духов?

– Духа можно связать и заточить только при помощи средства или предмета более сильного, чем он сам. – Малик так и слышал, как в голове у сестры крутятся шестеренки, пытаясь перемолоть их общую головоломку. – Когда Баия Алахари заточила Идира, ей потребовалась для этого целая сфера. Отдельное физическое пространство. Что у нас есть на примете настолько сильное и надежное, чтобы еще раз пленить злодея?

Отличный вопрос – только ответа у Малика не было. Он ведь не так подкован в теории магии, как Баия Алахари в свое время. И доступа к иным мирам, куда можно сослать Идира, у него не имеется. А раз так, нужно постараться сразиться с ним хотя бы… на нейтральной территории, где у него появятся какие-никакие преимущества перед Царем Без Лица.

Как там говорила Гиена? «Истории конец лишь тогда, когда конец». И будь Малик проклят, если позволит ей завершиться, пока остается хоть какая-то надежда на счастливый финал. Надо испробовать все.

– Не знаю что, но что-то сделать надо. – Малик загремел своими цепями. – Должен найтись какой-то выход!

– А свой Призрачный Клинок ты сейчас достать можешь? – спросила Лейла.

Малик мог, но что толку беспомощно сжимать кинжал в руке, заведенной за спину?

– Могу, но до цепей все равно не дотянуться.

Тут он буквально «услышал» ухмылку на губах сестры.

– Да я тебе не цепи пилить предлагаю…

Несколько минут спустя всю тюрьму сотряс душераздирающий вопль Лейлы:

– На помощь! Мой брат хотел наложить на себя руки!

Уже через секунду у двери Маликовой камеры вырос охранник. При виде распростертого на полу неподвижного тела арестанта с Призрачным Клинком в груди, он смачно выругался.

– Как это могло случиться?! – рявкнул караульный, торопливо отпирая замок и бросаясь внутрь.

– Не знаю! – проверещала из соседней камеры Лейла.

Тюремщик опять чертыхнулся и рывком поднял Малика на ноги:

– Эй, парень! Ты слышишь меня? Отвечай!

Заключенный открыл глаза. Призрачный Клинок в мгновение ока юркнул ему под кожу… и вновь возник, на сей раз в зубах. Мнимый самоубийца совершил молниеносное движение головой, и Клинок вонзился в грудь охранника. Кинжал легко прошел между щитками его доспехов. Караульный с криком выпустил плечи юноши и рухнул на пол. Малик, в свою очередь, повалился на него спиной и, немного повозившись, отстегнул с ремня связку ключей. Затем выбрался из своей камеры и швырнул связку через дверные прутья Лейле. Вскоре они вместе, и уже без оков, оказались в коридоре. Магия освежающим потоком снова окатила Малика изнутри. От облегчения и счастья он чуть не зарыдал.

– Явилась стража, но никого в коридоре не обнаружила, – пробормотал чародей себе под нос, и не успели остальные охранники появиться в конце коридора, как аура невидимости тут же накрыла их с Лейлой. Увертываясь направо и налево от многочисленных караульных, брат и сестра благополучно выбрались из этого хаоса через укромной проход, ведущий из подземелья на улицу. Церемония Закрытия шла полным ходом, так что они без труда влились в праздничную суматоху и затерялись в толпе.

Когда они оказались на безопасном расстоянии от тюрьмы, взгляд Малика остановился на большом костре в самом центре площади Джехиза. За ним, у самой линии горизонта, сверкала, завершая свой путь по земному небосклону, Комета Баии. До конца Солнцестоя оставалось уже совсем немного времени. У юноши появилась идея. Пока еще расплывчатая и неопределенная, но появилась…

– А в человеке можно заточить духа? – спросил он у Лейлы.

На лбу у нее появилась знакомая морщинка.

– Почему бы и нет. Я думаю… Эй, Малик, постой!

Но его уже и след простыл. Он понесся вперед прямо на площадь Джехиза, где в ночи под яркими звездами уже разливались звуки заключительного торжества.

По крайней мере одно надежное место в подлунном мире, где можно заточить обосуме, ему было известно. Известно досконально, лучше, чем любое другое. Если больше Идира запереть некуда, придется предоставить для этого свою собственную оболочку.

32. Карина

Все вокруг словно пропиталось кровью Тунде.