Песнь Сюзанны

Поедем куда-нибудь еще, предложила Сюзанна без особой надежды. Остановим такси, поедем в больницу. Родим его вместе, Миа. Может, даже сможем вместе рас…

Если я поеду куда-то еще, он умрет, и мы вместе с ним, сказала она со стопроцентной уверенностью. А я должна его родить. Меня лишили всего, кроме моего малого, и я его рожу. Но… Сюзанна… прежде чем мы войдем… ты говорила о своей матери…

Я солгала. В Оксфорде была я. Легче солгать, чем объяснить путешествия во времени и существование параллельных миров.

Покажи мне правду. Покажи мне свою мать. Покажи, прошу тебя!

Времени просчитать все последствия этой просьбы у Сюзанны не было. Она могла или согласиться, или резко отказать. Сюзанна выбрала первое.

Смотри, коротко ответила она.

13

В стране Память время всегда настоящее.

Там есть Ненайденная дверь

(о, потерянная)

и когда Сюзанна нашла ее и открыла, Миа увидела женщину с черными, зачесанными назад волосами и удивительными серыми глазами. Блузку женщины у шеи украшает камея. Он сидит за кухонным столом, это женщина, и ее навечно освещают падающие в окно солнечные лучи. В этом воспоминании часы всегда показывают девять минут третьего октябрьского дня 1946 года. Большая война закончилась, по радио поет Ирен Дей, на кухне стоит запах имбирной коврижки.

— Одетта, подойди и посиди со мной, — говорит женщина, ее мать. — Съешь что-нибудь сладенькое. Ты хорошо выглядишь, девочка.

И она улыбается.

О, ушедший, унесенный ветром скорби призрак возвращается вновь!

14

Прозаично, однако, скажете вы, можете так сказать. Юная девушка возвращается домой из школы, портфель с учебниками в одной руке, мешок с физкультурной формой — в другой. На ней белая блузка, плиссированная юбка из шотландки, гольфы с бантами по бокам, оранжево-черные — цвета школы. Ее мать, сидящая за столом, поднимает голову, смотрит на нее, предлагает кусок только что испеченной имбирной коврижки. И этот лишь единственный момент из миллиона ему подобных, единственное мельчайшее событие, из которых соткана жизнь. Но от этого видения у Миа перехватывает дыхание

(ты хорошо выглядишь, девочка)

потому что событие это наглядно показывает ей, раньше-то она этого не понимала, сколь богатым на положительные эмоции может быть материнство… разумеется, при условии, что никто не вмешивается в естественный порядок.

Награда?

Безмерная.

И в конце ты можешь стать женщиной, сидящей у стола под падающими в окно солнечными лучами. Ты можешь стать той, кто смотрит на ребенка, храбро выплывающего из гавани детства. Ты можешь стать ветром, надувающим паруса своего ребенка.

Ты.

Одетта, подойди и посиди со мной.

Дыхание Миа начало со свистом выходить из груди.

Съешь что-нибудь сладенькое.

Ее глаза затуманились, улыбающийся поросенок на навесе сначала раздвоился, потом учетверился.

Ты хорошо выглядишь, девочка.

Какой-то отрезок времени лучше, чем никакого. Даже пять лет, а может, и три лучше, чем отсутствие времени. Она не умела читать, не была ни в больше-чем-доме, ни в никаком доме, но с таким математическим расчетом могла справиться без проблем: три — лучше, чем ничего. Даже один лучше, чем ничего.

Ох…

Ох, но…

Миа думала о мальчике с голубыми глазами, входящем в дверь, которого она находила, а не теряла. Она думала о том, как скажет ему: «Ты хорошо выглядишь, сынок!»

Миа расплакалась.

«Что я наделала?» — ужасный вопрос. «А что я могла сделать вместо того, что сделала?» — еще ужаснее.

О, Дискордия!

15

Cюзанна получила единственный шанс что-либо предпринять, пока Миа стояла у ступенек, ведущих к ее судьбе. Она сунула руку в карман джинсов, нащупала черепашку, skolpadda. Ее коричневые пальцы, отделенные от белого бедра Миа только тонким слоем материи, сомкнулись на черепашке.

Сюзанна вытащила ее и бросила в ливневую канаву. Из своей руки — на колени ка.

А потом Сюзанну вознесли на три ступеньки к двойным дверям «Дикси-Пиг».

16

Внутри царил сумрак, и поначалу Миа не видела ничего, кроме мутных красно-оранжевых огней. Вроде электрических факелов — тех, что еще освещали некоторые залы замка Дискордия. С запахом, однако, все было ясно, и, несмотря на новую схватку, желудок встретил запах жареной свинины голодным урчанием, требуя, чтобы его накормили. Да и малой хотел есть.

Это не свинина, Миа, пыталась вразумить ее Сюзанна, но Миа никак не прореагировала.