Песнь Сюзанны

— Может, сдержу, а может, и нет, — ответил он. — Знаешь, мне никогда не лизали туфли. Можешь ты себе такое представить? Прожить столько лет, как я, и ни разу не увидеть, как тебе лижут обувку.

Где-то захихикала женщина.

Миа наклонилась вперед.

Нет, Миа, нет, простонала Сюзанна, но Миа ей не ответила. Ее не остановила даже парализующая боль глубоко внутри. Она начала лизать шероховатую поверхность туфель Ричарда Сейра. Сюзанна даже издали почувствовала их вкус. Сухой, пыльный, кожаный вкус, полный печали и унижения.

Какое-то время Сейр ей не мешал, потом остановил:

— Прекрати. Достаточно.

Грубо, рывком поднял на ноги, наклонился к ней, так что его без тени улыбки лицо оказалось в трех дюймах от ее лица. Теперь она уже не могла не видеть масок, которые носил и он, и остальные «низкие люди». Сквозь почти прозрачные щеки просвечивали завитки темно-красных волос.

А может, следовало называть их шерстью, раз уж они покрывали все лицо?

— Твоя покорность ничего тебе не даст, хотя, должен признать, ощущения потрясающие.

— Вы обещали! — воскликнула она, попытавшись вырваться из его рук. Но тут же пошла новая схватка, и она согнулась пополам, стараясь не кричать. Когда боль отпустила, продолжила: — Вы говорили, пять лет… может, семь… да, семь… все лучшее для моего малого, так ты говорил…

— Да, — кивнул Сейр, — вроде бы припоминаю, Миа. — Он нахмурился, словно столкнулся с чрезвычайно сложной проблемой, потом просиял. Маска в уголке рта на мгновение отошла, когда он улыбнулся, открыв желтый зуб, растущий из складки в том месте, где нижняя губа сходилась с верхней. Потом отпустил одну ее руку, с тем чтобы поднять палец, прямо-таки педагог, что-то объясняющий непонятливой ученице. — Все лучшее, именно так. Вопрос в том, соответствуешь ли ты этому критерию.

Одобрительный смех приветствовал эту шутку. Миа помнила, как они называли ее «Мать», как, приветствуя, кричали ей «хайл», но все это было в далеком прошлом, не имеющий никакого значения обрывок сна.

От тебя требовалось только выносить его, не так ли? И с этим ты хорошо справилась, донесся из глубины голос Детты, возможно, из темницы. Да, ты просто отлично с этим справилась, девочка.

— Я же годилась на то, чтобы вынашивать его, не так ли? — Миа буквально выплюнула эти слова в лицо Сейру. — Годилась на то, чтобы посылать другую в болото есть лягушек, при этом заставляя ее думать, что это черная икра… С этим я справилась, не так ли?

Сейр моргнул, несомненно, удивленный столь резким ответом.

А Миа вновь смягчилась.

— Эй, вспомните, я пожертвовала всем.

— Фи, да у тебя и не было ничего! — возразил Сейр. — Ты была бестелесным призраком, чье существование состояло в одном: затрахать до смерти случайного бродягу. Шлюха ветров, не так ли называл Роланд подобных тебе?

— Тогда подумайте о другой, — не сдавалась Миа. — Той, что называет себя Сюзанна. Ради моего малого я украла у нее жизнь, лишила ее цели в жизни, и все по вашей просьбе.

Сейр небрежно отмахнулся:

— Разговоры не принесут тебе пользы, Миа. Так что лучше закрой рот.

Он повернулся влево, кивнул. «Низкий человек», с бульдожьей физиономией под шапкой курчавых седых волос, выступил вперед. Красная дыра в его лбу была не круглой, а чуть вытянутой, напоминающей глаз китайца. За ним шло еще одно существо с головой темно-коричневого ястреба, торчащей над футболкой с надписью на груди СИНИЕ ДЬЯВОЛЫ ДЬЮКА. Они взяли ее за руки. Прикосновения птицеголового вызвали пренеприятные ощущения: что-то чешуйчатое, чуждое всему земному.

— Ты была прекрасной хранительницей, — кивнул Сейр, — в этом мы полностью с тобой согласны. Но нужно также помнить, что вынашивала ребенка подружка Роланда из Гилеада, не так ли?

— Это ложь, — воскликнула она. — О, это грязная… ЛОЖЬ!

Сейр продолжил, словно не слыша ее:

— Для разной работы, как известно, требуются разные навыки. Как говорится, беда, коль сапоги тачать пирожник, а пироги печи сапожник.

— ПОЖАЛУЙСТА! — вскричала Миа.

Ястреб приложил свои руки, нет, птичьи лапы с когтями к голове, словно закрывая уши, начал раскачиваться из стороны в сторону, словно вдруг оглох. Эта пантомима, понятное дело, вызвала смех и даже восторженные крики.

Сюзанна смутно почувствовала, как что-то теплое вылилось ей на ноги, на ноги Миа, увидела, как джинсы потемнели в промежности и на бедрах. Воды наконец-то отошли.

— Пойдем… рожать РЕБЕНКА! — восторженно, совсем как ведущий какого-нибудь телешоу, воскликнул Сейр. Улыбка у него вышла очень уж зубастой: зубы сверкали двумя рядами как внизу, так и наверху. — А потом разберемся. Обещаю тебе, твоя просьба обязательно будет всесторонне рассмотрена. А пока… Хайл, Миа! Хайл, Мать!