Песнь Виноградной Лозы. Запах трав

— Фифа, голодный, что ли?! Скоро есть будем… Вон хлеб и сыр, — И как к сыну прицепилась это дурацкое прозвище, впрочем хорошо его характеризующее? Даже дома вместо Аякса этой смешной кличкой зовут. Она придирчиво осмотрела одежду сына, как всегда — весь в земле и её разновидностях. И при этом его манеры, Фифа он и есть Фифа… Мальчишка, несмотря на материнские просьбы, носит всё время не маркое, чтобы грязь не видна была, и вечно то в селитре, то в сере. Вот ещё новое нефтяное пятно, его точно не отстирать. Даная вздохнула: «Иди отсюда, иди, не разводи мне тут грязь».

Если Фифа проголодался, значит и остальные голодные. Что же, пора завтракать, выпечка будет только к вечеру, что-то тесто плохо подходит. Она распорядилась домашним девкам заняться кухней и начать накрывать на стол.

Старшего сына с женой, не было, к родителям они заглядывают только на обед. Живут уже отдельно, снимая квартиру в доходном доме, пока своего нет, сын не так давно закончил обучение и вернулся уже с женой и ребёнком, которых, естественно, приняли. При окончании он получил титул Аминандр — Добрый человек. Её это тогда позабавило, ведь у мужа, как додонского жреца, титул был Андромен — ЧЕЛОВЕК, причём именно так, человек с большой буквы. А дома сына теперь просто Аминтой зовут, забыв его прежнее, данное при рождении имя. Так же, как и зятя Аминтора, кличут просто Тором — ковалем, хотя он сейчас редко появляется в их доме. Полученное звание александроса постоянно заставляет находиться при армии, а когда он заглядывает в Эги, то сидит со своим братом Филиппом, постоянно обсуждая ту же армию. Тогда даже внуков не увидишь за столом. Данная вздохнула. После смерти дочери Аминтор замкнулся в себе, домашние дела пустил на самотёк, теперь дом больше похоже на казарму, ничего лишнего, всё крайне аскетично, самому ему ничего не надо, и детей так же держит. Или скинет их в дом тестя, а сам проводит время в походе. Даже сейчас, когда прошло время, рана затянулась, и на душе успокоилось, он отказывается завести новую жену. Хотя жених завидный, александрос, брат басилевса… Так ещё и красив, и совсем ещё не стар, сорок пять, разве возраст для мужчины? Ан нет, жениться не хочет, уж сколько Даная его уговаривала, сколько объясняла, что мужчине необходима женщина, что и в хозяйстве поможет, и с детьми, и ласка… — так упёрся упрямец. На детей своих надышаться не может, девчонки уже взрослые, а он их малютками видит, покачать, побаюкать, над сыном вообще трясется… Зато когда его нет, внуки живут у деда с бабкой. Илька с Фифой вообще как родные братья выросли. Она их даже в колыбели вместе качала и сопли вытирала…

Кока с Фифой уже сидели за столом. Кока уже совсем взрослый, 17 лет, служит в эфебии, скоро пора отправлять на обучение, только надо выбрать куда, в какой храм, где его способности оценят. На эту тему они с мужем постоянно спорят. Сын, как и его отец, слышит природу — землю, воду, так ещё и даром пророчества обладает, вот муж и хочет его вместо себя на Додонского жреца учиться отправить. Хотя мальчишка совсем лечить не может, а силл, жрец додонский, это делать обязан. Даная же хотела видеть сына иером Деметры, хотя и сама училась среди силлов, там они с мужем и познакомились и полюбились.

Данная поставила горячее седло козы, каждому по миске каши, самое лучшее для начала дня. Ещё кувшин молока. Прибежавшие дочери тоже подсели к столу. Надо бы ещё мужа отловить накормить.

— Давайте быстренько, Кока, опоздаешь, в казарму переселишься. Отец уже жаловался на твою нерасторопность — Даная села напротив детей.

— Да, мам, уже бегу… — Кока отрезал себе и брату козлятины, пододвинул сёстрам миску, пусть сами разбираются. — Фифа, я чувствую, что тебе оттуда быстро ноги делать надо будет. Знаешь за лаконским домом два дуба, вот за них нырни и через лес уходи…

— Чего, видение было? — Фифа хихикнул.

— Слушай старших, — Кока стукнул брата в лоб, запил съеденное молоком, — Всё, ушёл…

Подхватив меч, поданный рабом, чмокнув мать в лоб, убежал.

— Что ты затеваешь? — мать строго смотрела на младшего. Мальчишка заелозил на месте.

— Не, мам, ничего, я не знаю, о чём Кока говорил, у него опять — видения… — Фифа изящно рукой откинул волосы.

— Не лезь в голову жирными руками, обрею! — мать поднялась, окинула взглядом дочерей, старательно доедавших козлика, оставляя только белые кости — Кашу доедайте.

В дверях уже стоял педагог младшего сына с письменными принадлежностями. Данная выдала ему пару лепёшек с сыром, мальчишка нервный, суетливый, к тому же растет, питание ему усиленное надо.

Вскоре за Фифой из дома на занятия вылетели и дочери. Данная осталась хозяйничать. Она вошла в спальню, прошлась по всему дому — мужа нигде не было. И куда он с утра пораньше делся? Неизвестно. Немного поразмышляв, решила пройтись до храма.