Песнь Виноградной Лозы. Запах трав

— Иди домой, и себя в порядок приведи — женщина строго посмотрела на сына, парень вздрогнул, — Из дома ни на шаг. Жди отца.

Фифа непривычно притихший пошёл к дому, из кустов выскочил его педагог, такой же грязный и дымящийся. Пока хозяин разбирался с матерью, он прятался, чтобы и ему не досталось, но вроде бы обошлось… По крайней мере он так считал, Даная покачала головой, нет, мальчики, всё только начинается. Но воспитательный момент сейчас не главное, его можно и отложить, теперь надо разгребать то, что вы натворили….

Она поправила выбившиеся, во время бега, волосы, одёрнула одежду и отправилась к серому зданию. Именно в административное здание должны будут прибежать жаловаться лаконцы.

Ага, они уже были здесь, и Филипп с Аминтором держали оборону.

— Вы могли бы поймать, того кто это сделал? — видимо, уже который раз спрашивал у светловолосых гонористых лаконцев басилевс. — Нет?

— Вы же сами ввели это в Спарте: не пойман не вор, — поддержал брата александрос. — Мы, конечно, проведём расследование, виноватый будет наказан.

— Если мы его найдём… — Филипп нервно барабанил пальцами по подлокотнику трона.

Вздохнув и напустив на себя несколько придурковатый вид, лаконцы женщин не особо уважают, особенно чужих, Даная вошла в зал. Упёрла руки в боки и по-хозяйски, как бабка с базара, при всех заорала на мужа, находившегося на совещании.

— Ты сарай ставил! Так он упал! Вот иди и ремонтируй его!

Александрос Орестид опешил, такой жену он видел раза два в жизни. Первый, когда она врала жрецам додонского Зевса, прикрывая их, ещё совсем молодых, когда они обрушили жреческую священную пещеру. Второй раз, когда в Пеллу впервые приехали атиняни, и Демосфен права начал качать.

Лаконцы захихикали, вид глупой бабы в этом варварском месте вполне отвечал их представлению об эгейцах. Что с такой дуры, хоть и красивой, возьмёшь, только детей рожать и умеет. Врывается как к себе на кухню, врывается, в мужские разговоры лезет. Кто-то даже по-мужски посочувствовал её мужу, надо же такую стерву дома иметь.

— А вы что тут двое расселись, — глупая баба заорала на басилевса и его брата. — Вы ему советовали как сарай ставить! Мне там всех перепелов передавило…

Филипп прыснул в кулак, в домах отродясь птицу не держали, на базаре покупали. басилевс у них на отсутствие соображаловки отродясь не жаловался, тут же понял, что спектакль неспроста перед зрителями устроили.

— Сейчас всё уладим и вернёмся к вопросу, — успокоил он лаконцев, дескать, вы же видите, женщина не в себе, ещё покусает…

Лаконцы уже не скрываясь хихикали. Лучшая защита — это нападение. Даная как дочь, сестра и жена правителей это знала. Она перевела свой взгляд на пострадавших лаконцев, выбрала того, кто потише и не блещет умом, вспомнила весь простонародный диалект…, и понеслось.

— А ты, милок… — Даная видя благодарную аудиторию, вошла в раж, — Уж не ты ли мой сарай подтолкнул, больно вид у тебя хитрый, и, кажись, твои сапоги мелькали в кустах, когда сарай на перепелов падал. Ой и кричали они бедные, ой и кричали…

— Очнись, мать, показалось тебе, — хмыкнул лаконец.

— Ах показалось! Меня чуть бревном не зашибло! Или ты считаешь, мой муж строить не умеет?!! Сарай сам упал! Так это ты ему помог! Я перед богами присягну, что такой как ты толкнул стеночку!!

— Видать, бревном её всё же задело, — тихо проговорил лаконец на косые взгляды своих, и отворачиваясь от столь вздорной бабы. Смеяться лаконцы перестали.

Муж подхватил Данаю под белы ручки, она вырывалась и огрызалась с лаконцами. Войдя в роль, Филиппу пришлось помогать уводить разбушевавшуюся женщину, оставя брата с жалобщиками.

— Лапушка, Лапушка, успокойся… — непрестанно твердил сконфуженный муж.

Отойдя от зала, Даная переменилась.

— Фифа их дом поджёг, — тихо шепнула она, мужчины резко взгрустнули, теперь придётся не только отбрёхиваться, но и дело на тормозах спускать, а они ещё за счёт лаконцев поживиться хотели. И тут она опять заверещала, так, чтоб в зале слышно было — Сарай мой, сарай!!!! Этот ворог его сломал!!

— Пойду с ними разбираться, — страдальчески возвёл глаза к небу Филипп. — Они не видели кто… Сейчас в связи с твоим столь громким приходом их напою в качестве успокоительного. А там, дадут боги, уболтаю. Только это… сарайчик твой придётся того…

— Да сделаю, — усмехнулся александрос Орестиды. — пошли Лапушка, посмотрим, что у них горит, а потом будем с Фифой разбираться.

Лаконцы арендовали целый двухэтажный дом с колоннадой. Пожар уже был потушен, следы разрушения были хорошо видны, они в развалинах покоились на земле, и явно крыло дома обрушил не пожар…

— Всё-таки взорвал, — хмыкнул муж обращаясь к Данае, — что он сказал?

— Что переложил, — женщина рассматривала полученную домом травму. Сейчас так же они изуродуют свой жуткий сарай. Хорошо хоть сын не погиб. Муж выписал из Самофракии учителя из младших иер, и вот до чего это довело. Надо гнать этого недоучку, именно он пристрастил Фифу к пиромании.