Песнь волчьей крови

Зайдя в комнату, Рудольф одним щелчком включил несколько ламп в виде винтажных фонариков, которые освещали покои теплым, но всё равно слишком тусклым светом. Я заметила это вслух, и Рудольф пояснил мне, что личные покои в этом замке всегда освещены тусклым светом, так как глаз полуоборотня не нуждается в свете даже темной ночью. Я снова вспомнила о том, что до сих пор еще не являюсь полуоборотнем, так как настоящее обращение, во время которого я приобрету уши и хвост — жуть! — у меня всё еще не состоялось.

Комната оказалась достаточно просторной, обставленной деревянной мебелью, и очень прохладной. От холода у меня едва ли изо рта не шел пар, но желание помыться было куда сильнее моей дрожи — вода в отеле оказалась сильно хлорированной, отчего сейчас у меня зудела кожа, и после проливного ливня мне просто необходимо было принять горячий душ. В итоге, уже спустя пять минут, я стояла в комнате без дверей, скрывающейся сразу за каменной стеной, расположенной в изголовье кровати. Эта странная комната с ямой, выложенной камнем, должна была исполнять роль ванной комнаты, однако ни душа, ни даже ванной в ней не было — только унитаз и странная, прямоугольная яма в полу. Когда Рудольф сказал, что яма и является ванной, я не поверила его словам и не верила вплоть до тех пор, пока он не включил краны, из которых, дымящейся струйкой, в яму начала стекать горячая вода. Сначала я решила отказаться от подобного счастья, но вдруг наплевала на всё, решив, что со мной происходили и куда более странные вещи. Обращение в полуоборотня, например.

Уже сидя в горячей ванне, я боялась высунуть хотя бы сантиметр тела из-под толщи воды, так как всякий раз, когда это происходило, холод щипал меня колючими пальцами за мою тонкую кожу. В сумме я просидела в воде не больше десяти минут, после чего Рудольф невозмутимо вошел в комнату и потребовал, чтобы я вылезала. Кажется, он опасался за моё здоровье куда больше меня самой.

Уже лежа в кровати, я вплотную прислонялась к горячему телу Рудольфа, чтобы хоть как-то согреться.

— Почему здесь так холодно? — после длинного зевка, едва ли не дрожащим голосом спросила я.

— Полуоборотни нормально переносят температуру от плюс тридцати пяти до минус тридцати пяти. Только за пределами этих температурных границ наше тело начинает ощущать незначительные изменения. Поэтому большинство комнат резиденции не отапливается.

— Большинство? — приподняла брови я.

— Комнаты, в которых проживают особи, не достигшие возраста обращения, интенсивно отапливаются даже в летнюю пору. Здесь редко бывает тепло.

— Здесь живут дети? — округлила глаза я.

— Сироты или дети служащих… Их немного — едва ли наберется с десяток.

— Не самое лучезарное детство, — нахмурилась я, представив детей в каменных комнатах. Немного помедлив, я, наконец, задала вопрос, вертящейся у меня во рту на протяжении последних суток. — Что будет завтра?

— Будет решаться твоя судьба. По факту — ты должна заседать в тронном зале, потому как основные для сообщества полуоборотней решения, должны приниматься в полном составе представителей семи родов, но ты еще ни разу не обращалась, так что… — поджал губы Рудольф, после чего замолчал.

— Но мы ведь найдем способ уйти отсюда, верно?

— Это будет сложно сделать, — сжато выдохнул Рудольф.

— Почему это место называется городом Всех Знамен? Ведь это всего лишь небольшой замок, но никак не город.

— Потому что на протяжении пяти веков, под крышей этого поместья, главы семи родов хранят обычаи и законы волчьего племени. Это единственное место на земле, где собраны сразу все представители всех родов…

— А как же наша стая? В ней есть по представителю из каждого рода.

— Ты сказала «наша стая», — самодовольно улыбнулся Рудольф. — Начинаешь чувствовать себя хозяйкой?

— Начинаю чувствовать себя частью этого мира, — хитро улыбнулась я.

— Наша стая особенная, — довольно посмотрел на меня сверху вниз Рудольф. — Обычно стаи формируются из членов семьи. Например, я — вожак, значит, остальные являются членами рода Грей: мои дети, мой кузен, двоюродный брат и прочие родственники мужского пола. Они приводят в стаю женщин из других родов, которые рождают здоровое потомство. Впоследствии девушки, выходя замуж, меняют принадлежность к роду и уходят в другую стаю, а мужчины приводят новых самок и так по кругу.

— Слово «самка» режет уши, — поморщилась я.

— Никогда не забуду, как ты возмутилась, когда я предписал тебе роль альфа самки, — весело ухмыльнулся Рудольф. — Что касается нашей стаи — она особенная, так как я сформировал её не по родовому принципу, а по принципу собственного желания. В ней состоят не самые признанные в волчьем мире полуоборотни, зато самые яркие, поэтому мы зачастую режем глаза остальных…

Рудольф еще долго рассказывал мне о том, почему обычно подобных стай не существует — в основном склоки внутри стаи за звание вожака — и, в итоге, мы заснули слишком поздно, прислушиваясь к звукам ветра, гуляющему у окон, и каплям дождя, врезающимся в каменные, потемневшие от времени стены.