Песни Фальхаллы (СИ)

- Долго еще нам здесь стоять? Иди в круг! - Спустя несколько минут ярлу наскучило это, хоть и красивое, но все больше раздражающее его пение, наскучило ожидание. Спускалась ночь, несущая прохладу и стоять нагишом на ветру перед всей своей дружиной, ожидая, как какой-то певец, вызвавший его на священный поединок, закончит взывать к богам, которые вряд ли помогут, Торлафу изрядно надоело.

Скальд провел клинком над горящим костром и двинулся в круг. Солнце почти что село за горизонт, последние лучи его играли на клинках поединщиков. Теперь костры давали больше света, чем отблески заходящего светила.

Они стояли друг против друга. Крепкий, ладно сложенный ярл, прошедший не одну и даже не десять битв, опытный воин, победивший, пожалуй, сотню хороших бойцов. И тщедушный, невысокий, сгорбленный, неуклюже двигающийся мужчина средних лет. В его теле не чувствовалось ни силы, ни воинской стати, ни удали. На что он мог рассчитывать? На жалость со стороны соперника? Зря. Ярл не держал обиду на Скальда, но спускать такое неуважение с рук кому-либо, не мог себе позволить. Он ярл, и относиться к нему необходимо с должным уважением. Даже сам конунг всегда считается с его персоной, с его словом, ведь за спиной Торлафа стоит его собственный, немалый, хирд, его славные и опытные братья по оружию.

Ярл медленно двинулся вперед на своего противника. Он не думал о том, чтобы начать с ним танец стали. Он хотел закончить хольмганг быстро, парой опытных ударов пустить сопернику кровь и уйти победителем. Его ждала никем не тронутая молодая рабыня, прибереженная для него верными воинами. Его ждало найденное ими же кислое пиво. Его ждал отдых в постели, лучшего дома из тех, что имелись в захваченным им поселке. А, несмотря ни на что, усталость от долгого похода, накопилась в его теле и душе. И в эту ночь он желал хорошенько отдохнуть, расслабиться и забыться.

Но Скальд, что ожидаемо, начал кружить и уходить от прямой схватки. Долго так продолжаться не могло, все же никто из них не имел права переступить за черту круга, не пролив своей или чужой крови. Такой поступок приравнивался к проигрышу и бесчестию. Скорее всего, сделай так, Скальд неминуемо лишился бы головы. Так длилось несколько долгих мгновений, после чего, неожиданно, руки певца дернулись, тело разогнулось и он сделал выпад. Клинки сошлись и Торлаф почувствовал недюжинную силу удара и тут же ответил, но Скальд уже ушел с линии атаки. Они начали обмениваться ударами и с каждой секундой ярл понимал все отчетливее, что ему противостоит достаточно опытный и сильный противник. И удивлению его не было предела.

Сумерки уже совсем накрыли землю, свет костров отбрасывал длинные, пляшущие тени, воины, окружившие обнаженных поединщиков монотонно стучали в щиты, призывая богов обратить свои взгляды и рассудить по чести тех, кто рубился внутри круга. Сталь звенела о сталь, высекая снопы искр, скрежетая, сходясь и расходясь.

Внезапно со стороны селения, из-за частокола, раздался полный безумного страха вопль, который быстро прервался, но за ним последовал еще и еще один. Ярл опешил и, совершенно ничего не понимая отпрыгнул назад, увеличивая дистанцию, чтобы придти в себя и понять, что происходит. Он был готов поклясться, что после первого крика по лицу скальда пробежала безумная, кровожадная и пугающая улыбка, а губы шепотом прошептали:

- Заждался я.

Воины заволновались, хольмганг был священным поединком, но там, за частоколом, происходило что-то страшное. Так мог кричать лишь человек, впавший в безумие от невероятного ужаса, а воинам севера, видавшим на свете очень многое, чувство страха было мало свойственно.

Крики повторялись, и уверенность ярла в том, что кричали его люди, оставленные на страже росла. Секунды текли медленно, все вокруг словно растянулось в мареве.

Из ворот выбежал вопящий от ужаса и зовущий на помощь своих братьев хирдман, за ним еще один и еще. Они бежали так быстро, как будто за ними гнался сам Фенрир, готовый пожрать само их естество. В руках не было ни щитов ни оружия. Они побросали все и мчались куда глаза глядят.

- Стену щитов! - Пронеслось над головами. Приказ исходил от Асмунда, который стоял ближе всего к воротам и понял, что дело не ладное. Откуда-то появился враг и надо встретить его как подобает.

И верно. За тремя бегущими воинами вылетело нечто. Это была женщина, но неслась, она словно зверь, отталкиваясь от земли ногами и руками. Ее лицо искаженное огромной, клыкастой пастью вселяло страх, и каждый из воинов, готовящихся встретить эту тварь, мог поклясться, что ее руки уже не выглядели руками человека, а превратились в когтистые, уродливые лапы, которым мог позавидовать и волк и пожалуй, сам владыка леса, могучий медведь. Вслед за первой тварью вылетело еще три. Они неслись широкими прыжками, догоняя бегущих. А за ними из ворот потянулись, пошатываясь другие существа, тоже человекообразные, но не менее искаженные и ужасные.