Песни фей

получишь, и силой натешишься всласть,

с врагом покуражишься, боли хлебнешь,

долги тем и этим сторицей вернешь.

Построишь чертоги над хлябью земной,

в морях голубых пронырнешь под волной,

в огне вспыхнешь, вздрогнешь, рассыплешься в прах –

старинный исчезнет, вдруг сбывшийся, страх.

И женскою слабостью и красотой

насытишься вдоволь, упьешься любой.

Что страсти людские? Их легкий язык

сполслова, насквозь понимать ты привык.

Иные познанья влекли и влекут:

смысл времени, как его токи текут,

создание мира и мира предел

ты мыслью проник, и ты дальше посмел.

Усталости в сердце нет, сроки ему

сбылись, миновали и сгинули в тьму.

      ***

Ты, лётом подлунным спеша над землей,

увидишь дом старый и старый сад свой

и книги увидишь, в них буквы прочтешь –

печальную повесть свою узнаешь?

      ***

Вот так бы и жил, не продавший души,

во тьме беспросветной, в треклятой глуши.

      18

Загадаешь ли малое желанье –

мы исполним, а вдруг решишь уехать –

засвистим, застрекочем, в косы туго

заплетем стёжки, летние дорожки.

А зимой-то никто нас не покинет…

      19

Будем веки вековать,

будем своды подпирать,

деревА стройны, красны:

мачтовый тяжолый лес

по верхам скребет небес,

звезды сваливает с них.

Глубоко зашли, сплелись

в жадных поисках воды

корни мощные – руды

златой, черной напились,

гномьи норы рыли и

норы глубоки, ничьи.

      20

Позабудь свои беды и обиды.

Мы ведь тоже не просто так плутовки –

защитим, ты ведь наш теперь навеки,

не делимый ни с кем – к тебе не пустим

ни с оружьем, ни с умыслом враждебным,

ни с какими иными новостями.

      21

Запасаюсь для зимы:

книги, книги – хлам, читать

среди белой хладной тьмы

да на краткость чтоб роптать.

Рано взялся их листать,

мучить зрение, пока

есть я, чтоб глаза ломать,

и жива твоя тоска.

      22

Это что шелестит? – Вся наша свадьба

собирается, едет в чистом поле.

Как подскочат скорлупки на ухабах,

так тряхнет на сто верст вокруг окрестность,

полыхнет свадьба звездами – Телегой.

      ***

За осенним пирком честным толкутся

гости наши – заметишь, не заметишь

их следы, их самих в осеннем буйстве,

пожеланья их сможешь ли расслышать

нам с тобой? Задарили, закидали.

ПЕРВАЯ ИНТЕРМЕДИЯ

Берется колода старых, замусоленных в гадании, неигранных карт, и начинается.

      23

Старую колоду я

возле сердца подержу,

на какого б короля? –

Просто так я разложу.

Грех-то, грех, а толку чуть:

как пасьянс – сойдется, нет.

В будущее не взглянуть,

слишком ярок здешний свет.

      24

Карты, карты, картишки… Масть какая

тебе больше по сЕрдцу?.. То есть бубны?

Не отстал от стяжательства! – Всё лучше

и умней, чем иные ваши страсти,

сердце тыщи большие успокоят.

Из колоды вынимается карта "Шут", затем карта "Повешенный".

      25

Шут повис, колпак свой скинул,

шут качает головой,

ногу за ногу закинул –

шут веселый, труп живой.

Смотрит шут, поводит оком

по просторам мать-земли –

был он хитрым и жестоким,

но его сильней нашлись.

В перевернутой натуре

видит шут под маской лжи

правду, даже глаз не щуря.

"Споднизу что, покажи!"

      ***

И под юбку королевы

шут заглядывает – и

начинаются напевы

о возвышенной любви…

26. ПОЕТ ШУТ

Когда я глуп и весел был

и верен королю,

шутом обыкновенным слыл,

смешил двор –

(усиленно гримасничает)

тру-лю-лю!

Я после верностью иной

чтил королевский дом:

я подшутил с его женой –

вот так –

(показывает неприличный жест)

тирим-бом-бом!

Не понял шутку мой король,

взяла меня петля,

но шутки сохранилась соль,

растет –

(показывает руками брюхо беременной)

тра-ля-ля-ля!

Как рассмеется вся земля,

когда, войдя в закон,

мой сын, наследник короля,

страну –

(повторяет неприличный жест из второго куплета)

тирим-бом-бом!

      27

Наступил на веревку, споткнулся на ней –

растянуться бы вдоль, нет же ж – вытянут вверх;

приготовился, чтобы дыханье и смех

придержать, но тут воздухи только свежей;

восходящие токи висЕльца бодрят,

шут корячится, шут потешает ребят.

Кто не смог сам собой – будет смертью своей

договаривать мысль и доделывать грех.

      28

Ох, моё шутовство,

черное ведовство –

висит, крутится естество,

знаю, скажу чего

и узнаю кого.

      ***

Раздвигаются перспективы

в свет бел,

в перевернутый нетоскливо

взлетел.

      ***

Лихие прилили смыслы,

похоти к голове,

и сама голова повисла,

тяжела,

больна

весом больших кровей.

      ***

Я упаду, плод зрелый,

груз не сдержать петле, –

я упаду в смерть, белый.

      ***

А не копай в земле

ямину роковую:

не вмещусь!

Не спать я на боковую,

а в пляс пущусь.

      ***

А надо было, чтоб раньше:

много чего

прожил бы по-другому,

а так – ждал кого?

      ***

Все мы не своею волей –

на нужный, единый путь.

Кто смог? –

Бог смог от неудач и болей

с земли спугнуть,

спнуть.

      ***

Страх подняться над бездной

держал

на земле;

с людьми

жизнию бесполезной

живал

я

с живы-ми.

      ***

А теперь не то

и не так:

кручусь-верчусь

в воздухе – в стихии пустой

витать учусь.

      29

Свет серебряный, холодный

льется с лунного ковша,

но в свободный, но в бесплодный

не спешит упасть душа.

Вещая, кому внимает,