Песни и люди. О русской народной песне

Вместо «француза» с армией оказался «немец», вместо Платова — советский маршал, песня как будто «обновилась», не теряя своего народного патриотического характера. В эпоху гражданской войны одна из песен, построенная на традиционных образах, прозвучала по-новому потому, что в нее была вставлена одна строчка со злободневным именем:

Меня ранили, братцы, зимой в шальную во погоду,
И распроклятый барон Врангель разбил он мне головку.
Ох, болит, болит моя головушка, болит и очень больно,
Ох, и нечем, нечем-то мне головушку, нечем завязати.
Завяжу свою головушку-головку я шелковым да платочком.
Да мой платочек-короточек, он головку-то мне да не повяжет.
Да не с кем, не с кем мне на родину не с кем было приказ приказати, —

и т. д. Певица М. И. Кожевникова в мезенском поселке Каменке пытается обновить текст одной из традиционных лирических любовных песен, внося в нее новые образы: старый текст рассказывал, что милый, уезжая, оставлял любимой девушке «с ручки перстень золотой», глядя на который, она должна была вспоминать его в разлуке. М. И. Кожевникова вместо золотого перстня заставляет парня оставить девушке «фотокарточку свою», с которой она поступает так же, как героиня старой песни с перстнем, а самого героя отправляет не просто в отъезд, а на фронт:

Уезжает мил на фронт…
Дак уезжает милый, оставляет
Одни ласковы милой слова, ласковы слова…
Да на прощаньице милой оставил
Фотокарточку только одну, карточку одну…
Вечор на карточку я поглядела,
На ночь в зголовье себе клала, ай, в зголовьиде лoжил*…

Конец у песни теплый и трогательный: героиня радостно встречает вернувшегося с войны героя-калеку и любит его по-прежнему, невзирая на его увечья.

В селе малом Ванька жил,

Ванька Таньку полюбил.

(Иванов Е. П

. Русский народный лубок.

М.—Л., 1937. с. 84. л. 19).

Можно ли считать подобные песни «новыми»? Традиция использована в них широко, но в то же время это — попытки создать песни, созвучные нашей эпохе. Односельчане поют их и считают «своими». Имена авторов забываются очень скоро.

Как правило, новые лирические песни в форме традиционных протяжных со специфическими качествами их ритмики, лексики, образов теперь не складываются: сегодня на слуху и в художественном арсенале населения другие поэтические приемы для создания песенной лирики, приемы профессионального искусства. В этом отношении лирические «частые», подвергшиеся обновлению, более верны традиции. Так, известная песня о девушке, упавшей на скользкой горе и призывающей на помощь своего дружка, сегодня звучит в прежнем плясовом ритме:

…«Подь, Ванюша, подь, разд*ша,
Поди, Груню подыми».
«Не могу, Груня, поднять,
Со сторон люди глядят».
Не чужие это люди —
Все колхознички свои.
Взяли Груню, подхватили,
Во колхозик привели.
 Как во этом во колхозе
Новый трактор Груню ждет.
Сидит Груня-трактористка,
Выполняет трудодни…

Другой намечающийся путь создания новых песен — циклизация частушек, тематический подбор их с нанизыванием отдельных звеньев на единый сюжетный стержень. Некоторые частушечные напевы и в прежнее время употреблялись для таких циклизаций; теперь такая форма создания новой песни встречается все чаще.

Наконец, третий способ создания новой народной песенной лирики — использование приемов профессионального поэтического творчества с выдержанной классической метрикой, литературной строфикой, рифмовкой, литературной лексикой. Такие песни чаще всего пытаются создать сельская интеллигенция и те из колхозников, которые более начитаны в классической и современной поэзии.