Песни и стихи. Том 1

Перед солоно да горько кисло-сладкою,

Голубою, родниковою, ржаною.

Грязью чавкая, жирной да ржавою,

Вязнут лошади по стремена.

Но влекут меня сонной державою,

Что раскисла, опухла от сна.

Словно семь покатых лун

На пути моём встаёт.

То мне птица Гамаюн

Надежду подаёт.

Душу стёртую утратами да тратами,

Душу сбитую перекатами,

Если до крови лоскут истончал,

Залатаю золотыми я заплатами,

Чтобы чаще Господь замечал.

ПРО НЕЧИСТЬ

В заповедных и дремучих страшных муромских лесах

Всяка нечисть бродит тучей и в проезжих сеет страх.

Воют воем, что твои упокойники,

Если есть там соловьи — то разбойники.

Страшно, аж жуть!!!

В заколдованых болотах там кикиморы живут,

Защекочут до икоты и на дно уволокут.

Будь ты пеший, будь ты конный — заграбастают,

А уж лешие так по лесу и шастают.

Страшно, аж жуть!!!

А мужик, купец и воин попадал в дремучий лес.

Кто за чем: кто с перепою, а кто сдуру в чащу лез.

По причине попадали, без причины ли —

Только всех их и видали, словно сгинули.

Страшно, аж жуть!!!

Из заморского из леса, где и вовсе сущий ад,

Где такие злые бесы — чуть друг друга не едят,

Чтоб творить им совместное зло потом,

Поделиться приехали опытом.

Страшно, аж жуть!!!

Соловей-разбойник главный им устроил буйный пир,

А от их был змей трехглавый и слуга его, вампир.

Пили зелье в черепах, ели бульники,

Танцевали на гробах, богохульники.

Страшно, аж жуть!!!

Змей-горыныч влез на древо, ну раскачивать его:

— Выводи, разбойник, девок, пусть покажут кой-чего,

Пусть нам лешие попляшут, попоют,

А не то я, матерь вашу, всех сгною.

Страшно, аж жуть!!!

Соловей-разбойник тоже был не только лыком шит,

Гикнул, свистнул, крикнул: «Рожа,

Гад, заморский паразит! Убирайся без боя, уматывай

И вампира с собою прихватывай!»

Страшно, аж жуть!!!

Все взревели, как медведи: «Натерпелись столько лет!

Ведьмы мы али не ведьмы?! Мы патриоты или нет?!

Налил бельма, ишь ты, клещ, отоварился,

А ещё на наших женщин позарился!

Страшных, аж жуть!»

И вот теперь седые люди помнят прежние дела:

Билась нечисть грудью в груди и друг друга извела

Прекратилися навек безобразия,

Ходит в лес человек безбоязненно.

Не страшно ничуть!

О ДИКОМ ВЕПРЕ

В королевстве, где всё тихо и складно,

Где ни войн, ни катаклизмов, ни бурь,

Появился дикий вепрь огромадный,

То ли буйвол, то ли бык, то ли тур.

Сам король страдал желудком и астмой,

Только кашлем сильный страх наводил.

А тем временем зверюга ужасный

Коих ел, а коих в лес волочил.

И король тотчас издал три декрета:

Зверя надо, говорит, одолеть наконец.

Вот кто отчается на дело на это,

Тот принцессу поведёт под венец.

А в отчаявшемся том государстве,

Как войдёшь, так прямо наискосок,

В бесшабашной жил тоске и гусарстве

Бывший лучший, но опальный стрелок.

На полу лежали люди и шкуры,

Пели песни, пили мёды — и тут

Протрубили на дворе трубадуры,

Хвать стрелка и во дворец волокут.

И король ему прокашлял: «Не буду

Я тебе читать морали, юнец.

Вот если, да, ты победишь чуду-юду,

То принцессу поведёшь под венец».

А стрелок: «Да это что ж за награда?

Мне бы выкатить портвейна бадью.

А принцессу мне и даром не надо,

Чуду-юду я и так победю».

А король: «Возьмёшь принцессу, и точка.

А не то, тебя — раз-два — ив тюрьму.

Ведь это всё же королевская дочка».

А стрелок: «Ну хоть убей, не возьму».

И пока король с ним так препирался,

Съел уже почти всех женщин и кур

И возле самого дворца ошивался

Этот самый то ли бык, то ли тур.

Делать нечего, портвейн он отспорил,

Чуду-юду уложил и убёг.

Вот так принцессу с королём опозорил

Бывший лучший, но опальный стрелок.

ДВА ГРОМИЛЫ

Как в селе Большие Вилы,

Где ещё горел сарай,

Жили-были два громилы

Агромадной жуткой силы,

Братья Пров и Николай.

Николай, что понахальней.

По ошибке лес скосил,

Ну, а Пров в опочивальни

Рушил стены и входил.

Как братья не вяжут лыка,

Пьют отвар из чаги,

Все от мала до велика

Прячутся в овраге.

В общем — лопнуло терпенье,

Ведь добро своё, ничьё.

Начинать вооруженье

И идти на усмиренье

Порешило мужичьё.

Николай, что понахальней,

В тот момент быка ломал,

Ну, а Пров в какой-то спальне

С маху стену прошибал.

Эй, братан, гляди, ватага

С кольями да с дышлами

Чтой-то нынче из оврага

Рановато вышли.

Так неудобно сразу драться,

Наш мужик так не привык,

Стали прежде задираться:

Для чего, скажите, братцы,

Нужен вам безрогий бык?

Николаю это странно:

Если жалко вам быка,

С удовольствием с братаном

Можем вам намять бока.

Где-то в поле замер заяц,

Отстоял — и ходу.

Пров ломается, мерзавец,

Сотворивши шкоду:

Ну-ка кто, попробуй, вылезь —

Вмиг разделаюсь с врагом1

Мужики перекрестились,

Всей ватагой навалились,

Кто багром, кто батогом.

Николай, печась о брате,

Первый натиск отражал,

Ну, а Пров укрылся в хате

И оттуда хохотал.

От могучего напора

Развалилась хата.

Пров оттяпал ползабора

Для спасенья брата.

Хватит, брат, обороняться!

Пропадать, так пропадать,

Коля, нечего стесняться.

Колья начали ломаться,

Надо, Коля, нападать.

По мужьям да по ребятам

Будут бабы слёзы лить,

Но решили оба брата —

С наступленьем погодить.

Гляди в оба, братень,

Со спины заходют.

Может, оборотень?

Да не похоже, вроде.

А дело в том, что к нам в селенье

Напросился на ночлег

И остался до Успенья,

А потом на поселенье

Никчемушный человек.