Песни и стихи. Том 1

Он всё время, где чего, так сразу шасть туда,

Он по-своему несчастный был дурак

То ли выпь захохотала,

То ли филин заикал,

На душе тоскливо стало

У Ивана-дурака.

И началися его подвиги напрасные —

С баб-ягами никчемушная борьба.

Тоже ведь она по-своему несчастная,

Эта самая лесная голытьба.

Ведь скольких ведьмочек пришибнул,

Двух молоденьких в соку.

Как увидел утром, всхлипнул —

Жалко стало дураку.

Но однако же приблизился, дремотное

Состоянье превозмог своё Иван.

В уголку лежало бедное животное,

От жары главы склонившее в фонтан.

Тут Иван к нему сигает,

Рубит головы спеша,

И к Кащею подступает,

Кладенцом своим маша.

И грозит он старику двухтыщелетнему:

«Счас, мол, бороду тебе мигом обстригу.

Так умри ты, сгинь, Кащей». А тот в ответ ему:

«Я бы рад, но я бессмертный, не могу».

Но Иван себя не помнит:

«Ах ты, гнусный фабрикант,

Вон настроил сколько комнат,

Девку спрятал, интриган.

Я докончу дело, взяв соцобязательство».

И от этих-то неслыханных речей

Умер сам Кащей без всякого вмешательства,—

Он неграмотный, отсталый был Кащей.

А Иван от гнева красный,

Пнул Кащея, плюнул в пол

И к по-своему несчастной

Бедной узнице вошёл.

Я БАБА-ЯГА, ВОТ И ВСЯ НЕДОЛГА

Я баба-яга, вот и вся недолга,

Я езжу в немазаной ступе.

Я к русскому духу не очень строга,

Люблю его сваренным в супе.

Ох, надоело по лесу летать,

Зелье переварила.

Нет, что-то стала совсем изменять

Наша нечистая сила.

Добрый день, добрый день,

Я так оборотень.

Неловко вчерась обернулся.

Хотел превратиться в дырявый плетень,

Да вот посерёдке запнулся.

И кто я теперь — самому не понять,

Эк меня, братцы, скривило.

Нет, чтой-то стала совсем изменять

Наша нечистая сила.

А я старый больной озорной водяной.

Но мне надоела квартира —

Сижу под корягой, простуженный, злой.

Ведь в омуте мокро и сыро.

Вижу намедни, утопленник, хвать —

А он меня пяткой по рылу.

Нет, перестали вконец уважать

Нашу нечистую силу.

Такие дела, лешачиха со зла.

Лишив меня лешевелюры.

Вчера из дупла на мороз прогнала —

У ей с водяным шуры-муры.

Со свету стали совсем изживать.

Ну просто-таки гонят в могилу

Нет, перестали совсем уважать

Нашу нечистую силу.

ЛЕЖИТ КАМЕНЬ В СТЕПИ

Лежит камень в степи, а под него вода течёт,

А на камне написано слово:

Кто направо пойдёт — ничего не найдёт,

А кто прямо пойдёт — никуда не придёт,

Кто налево пойдёт — ничего не поймёт

И ни за грош пропадёт.

Перед камнем стоят без коней и без мечей

И решают — идти иль не надо.

Был один из них зол — он направо пошёл,

В одиночку пошёл, ничего не нашёл,

Ни деревни, ни сёл — и обратно пришёл.

Прямо нету пути, никуда не пройти,

Но один не поверил в заклятье

И, подобравши подол, напрямую пошёл,

Долго ль, коротко ль бродил — никуда не добрёл.

Он вернулся и пил, он обратно пришёл.

Ну, а третий был дурак, ничего не знал и так.

И пошёл без опаски налево.

Долго ль, коротко ль шагал, и совсем не страдал,

Пил, гулял и отдыхал, никогда не уставал,

Ничего не понимал… Так всю жизнь и прошагал,

И не сгинул, и не пропал.

ЖИЛ Я СЛАВНО ПЕРВЫЙ-ТРЕТИЙ

Жил я славно первый-третий

Двадцать лет на белом свете

По учению.

Жил безбедно и при деле,

Плыл, куда глаза глядели,

По течению.

Заскрипит ли в повороте.

Затрещит в водовороте,

Я не слушаю.

То разуюсь, то обуюсь.

На себя в воде любуюсь.

Брагу кушаю.

И пока я наслаждался,

Пал туман и оказал…

Оказался в гиблом месте я.

И огромная старуха

Хохотнула прямо в ухо,

Злая бестия.

Я кричу, не слышу крика,

Не вяжу от страха лыка,

Вижу плохо я.

На ветру меня качает.

Кто здесь? Слышу, отвечает:

Я, — нелёгкая.

Брось креститься, причитая,

Не спасёт тебя свята…

Святая Богородица.

Кто рулит и вёслы бросит,

Тех нелёгкая заносит,—

Так уж водится.

И с отдышкой, ожиреньем

Ломит тварь по пням, кореньям

Тяжкой поступью.

Я впотьмах ищу дорогу,

Но уж брагу понемногу

Только поступью.

Вдруг навстречу мне живая,

Колченогая, крива…

Кривая морда хитрая.

Не горюй, — кричит, — болезный,

Горемыка мой нетрезвый,

Слёзы вытру я.

Взвыл я, душу разрывая,

Выл: «Возьми меня, крива…

Кривая, я на привязи!

Мне плевать, что кривобока,

Криворука, кривоока,

Только вывези!»

Влез на горб к ней с перепугу,

Но кривая шла по кругу,

Ноги разные.

Падал я и полз на брюхе,

И хихикали старухи

Безобразные.

Не до жиру — быть бы живу,

Много горя над обрывом,

А в обрыве — зла.

— Слышь, кривая, четверть ставлю,

’Кривизну твою исправлю,

Раз не вывезла.

И ты нелёгкая, маманя,

Хочешь истины в стакане

На лечение?

Тяжело же столько весить,

Отхлебнёшь стаканов десять —

Облегчение.

И припали две старухи

Ко бутыле медовухи,

Пьянь с ханыгою.

Я пока за кочки прячусь,

Озираюсь, задом пячусь,

С кручи прыгаю.

Огляделся — лодка рядом,

А за мною по корягам,

Дико охая,

Припустились, подвывая,

Две судьбы мои — кривая

Да нелёгкая.

Грёб до умопомраченья,

Правил против ли теченья,

На стремнину ли.

А нелёгкая с кривою

От досады с перепою

Там и сгинули.

РАЗБОЙНИЧЬЯ ПЕСНЯ

Как во смутной волости

Лютой, злой губернии

Выпадали молодцу

Всё шипы да тернии.

Он обиды зачерпнул, зачерпнул

Полные пригоршни,

Ну, а горя, что хлебнул,

Не бывает горше.

Пей отраву, хоть залейся,

Благо, денег не берут, не берут.

Сколь верёвочка ни вейся,

Всё равно совьёшься в кнут,

Всё равно совьёшься в кнут.