И с размаху кинули в «чёрный воронок».
Что с ним стало? Может быть, он в тюряге мается,
Чем в бутылке, лучше уж в Бутырке посидеть.
Ну, а может, он теперь боксом занимается.
Если будет выступать, я пойду смотреть.
СЛУХИ
Сколько слухов наши уши поражает,
Сколько сплетен разъедает, словно Mojjb.
Ходят слухи, будто всё подорожает,
Абсолютно, а особенно штаны и алкогюдь.
И словно мухи, тут и там ходят слухи по домам,
А беззубые старухи их разносят по умам,
Их разносят по умам.
Слушай, слышал? Под землёю город строют,
Говорят, на случай ядерной войны.
Вы слыхали? Скоро бани все закроют,
Повсеместно, навсегда, и эти сведенья верны.
А вы знаете, Мамыкина снимают
За разврат его, за пьянство, за дебош.
Кстати, вашего соседа забирают, негодяя,
Потому, что он на Берию похож.
Ой, что деется, вчера траншею рыли,
Откопали две коньячные струи.
Говорят, шпионы воду отравили, гады, ядом,
Ну, а хлеб теперь из рыбной чешуи.
Да, вы знаете, теперь всё отменяют,
Отменили даже воинский парад.
Говорят, что скоро всё позапрещают, в Бога душу,
Скоро всех к чертям собачьим запретят.
Закалённые во многих заварухах,
Слухи ширятся, не ведая преград.
Ходят сплетни, что не будет больше слухов
Абсолютно, ходят слухи, будто сплетни запретят.
И поют друг другу, шёпотом ли, в крик ли,
Крик дурной всегда звучит в устах кликуш.
А к хорошим слухам люди не привыкли,
Говорят, что это выдумки и чушь.
ПЕСНЯ ЗАВИСТНИКА
Мой сосед объездил весь Союз —
Что-то ищет, а чего — не видно.
Я в дела чужие не суюсь,
Но мне очень больно и обидно.
У него на окнах плюш и шёлк,
Баба его шастает в халате.
Я б в Москве с киркой уран нашёл
При такой повышенной зарплате.
И сдаётся мне, что люди врут,
Он нарочно ничего не ищет.
А для чего, ведь денежки идут,
Ох, какие крупные деньжищи.
А вчера на кухне ихний сын
Головой упал у нашей двери
И разбил нарочно мой графин —
Я мамаше счёт в тройном размере.
Ему, значит, рупь, а мне пятак,
Пусть теперь мне платит неустойку.
Я ведь не из зависти, я так —
Ради справедливости, и только.
Ну ничего, я им создам уют.
Живо он квартиру обменяет.
У них денег куры не клюют,
А у нас на водку не хватает.
ПИСЬМО НА ВЫСТАВКУ
Здравствуй, Коля, милый мой, друг мой ненаглядный,
Во первых строках письма шлю тебе привет.
Вот вернёшься ты, боюсь, занятой, нарядный,
Не заглянешь и домой — сразу в сельсовет.
Как уехал ты, я в крик. Бабы прибежали:
— Ой, разлуку, — говорят, — ей не перенесть.
Так скучала за тобой, что меня держали,
Хоть причина не скучать очень даже есть.
Тута Пашка приходил, кум твой окаянный,
Еле-еле не далась, даже счас дрожу,
Он три дня уж, почитай, ходит злой и пьяный,
Перед тем, как приставать, пьёт для куражу.
Ты, болтают, получил премию большую,
Будто Борька — наш бугай — первый чемпион.
К злыдню этому быку я тебя ревную
И люблю тебя сильней, нежели чем он.
Ты приснился мне больной, пьяный и угрюмый,
Если думаешь чего, так не мучь себя…
С агрономом я прошлась, только ты не думай —
Говорили мы весь час только про тебя.
Я-то ладно, а вот ты — страшно за тебя-то.
Тут недавно приезжал очень важный чин.
Там, в столице, — говорит, — всякие развраты,
Да и женщин, — говорит, — больше, чем мужчин.
Ты уж, Коля, там не пей, потерпи до дома,
Дома можешь хоть чего, хоть пустись в запой…
Мне не надо никого, даже агронома,
Хоть культурный человек — не сравню с тобой.
Наш амбар в дожди течёт, прохудился, верно.
Без тебя невмоготу, кто создаст уют?
Хоть какой, но приезжай, жду тебя безмерно…
Если можешь, напиши, что там продают.
ПИСЬМО С ВЫСТАВКИ
Не пиши мне про любовь, не поверю я,
Мне вот тут уже дела твои прошлые.
Слушай лучше, тут с лавсаном материя.
Если хочешь, я куплю, вещь хорошая.
Водки я пока не пью, ну, ни стопочки,
Экономлю и не ем даже супу я,
Потому что я куплю тебе кофточку,
Потому что я люблю тебя, глупая.
Был в балете — мужики девок лапают,
Девки все как на подбор — в белых тапочках.
Вот пишу, а слёзы душат и капают —
Не давай себя хватать, моя лапочка.
Наш бугай один из первых на выставке,
А сперва кричали, будто бракованный,
Но очухались, и вот, дали приз-таки —
Весь в медалях он лежит запакованный.
Председателю скажи, пусть избу мою
Кроют нынче же и пусть травку выкосют.
А не то я тёлок крыть не подумаю —
Рекордсмена портить мне? — Накось, выкуси.
И пусть починят наш амбар, ведь не гнить зерну.
Будет Пашка приставать, — с ним, как с предателем.
С агрономом не гуляй — ноги выдерну…
Можешь раза два пройтись с председателем.
До свидания, я в ГУМ за покупками.
ГУМ — это вроде наш амбар, но со стёклами.
Ведь гы мне можешь надоесть с полушубками,
В сером платьице с узорами блёклыми.
Постскриптум.
Тут стоит «культурный парк» по-над речкою,
В нём гуляю и плюю только в урны я…
Но ты, конечно, не поймёшь, там, за печкою.
Потому ты — темнота некультурная.
У ТЕБЯ ГЛАЗА, КАК НОЖ
У тебя глаза, как нож, если прямо ты взглянёшь,
Я забываю, кто я есть и где мой дом.
А если косо ты взглянёшь, как по сердцу полоснёшь
Ты холодным острым серым тесаком.
Я здоров, к чему скрывать, я пятаки могу ломать,