Песни и стихи. Том 1

И спиртного там немало: что ни шаг — буфет.

Что сказать насчёт спиртного? — Недостатку нет.

Припев

Вот сидит, согнувши спину, баба, крепко спит,

А собачка к ней в корзину сделала визит.

Опрокинула корзину, а торговка в крик:

Всё проклятая скотина съела в один миг!

Припев

Вдруг раздался на базаре крик: «Аероплан!»

В лавке кто-то постарался, вывернул карман.

Ой, рятуйте, граждане хорошие,

Из кармана вытащили грош!

Так тебе и надо, не будь такой болван.

Нечего тебе глазеть на ероплан.

Припев

В ТРИДЕВЯТОМ ГОСУДАРСТВЕ

В тридевятом государстве,

Трижды девять — двадцать семь.

Всё держалось на коварстве

Без проблем и без систем.

Нет того, чтобы сам воевать,

Стал король втихаря попивать,

Расплевался с королевой,

Дочь оставил старой девой,

А наследник пошёл воровать.

В тридесятом королевстве,

Трижды десять — тридцать, что ль,

В добром дружеском соседстве

Жил ещё один король.

Тишь да гладь да спокойствие там,

Хоть король был отъявленный хам,

Он прогнал министров с кресел,

Оппозицию повесил

И скучал от тоски по делам.

В триодиннадцатом царстве,

То бишь, в царстве тридцать три,

Царь держался на лекарстве —

Воспалились пузыри.

Был он милитарист и вандал,

Двух соседей зазря оскорблял.

Слал им каждую субботу

Оскорбительную ноту,

Шёл на международный скандал.

В тридцать третьем царь сказился,

Не хватает, мол, земли,

На соседей покусился,

И взбесились короли.

Обуздать его, смять, только глядь —

Нечем в двадцать седьмом воевать,

А в тридцатом полководцы

Все утоплены в колодце,

И вассалы восстать норовять.

.

Обложка одной из «французских» пластинок В.Высоцкого

ПАРОДИЯ НА ПЛОХОЙ ДЕТЕКТИВ

Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской,

Под английским псевдонимом «Мистер Джон Ланкастер Пек»,

Вечно в кожаных перчатках, — чтоб не делать отпечатков,—

Жил в гостинице «Советской» несоветский человек.

Джон Ланкастер в одиночку, преимущественно ночью,

Чем-то щёлкал, в чём был спрятан инфракрасный объектив.

А потом в нормальном свете представало в чёрном цвете

То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив.

Клуб на улице Нагорной стал общественной уборной.

Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный

склад.

Искажённый микроплёнкой, ГУМ стал маленькой избёнкой,

И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.

Но работать без подручных, может, грустно, может, скучно.

Враг подумал, — враг был дока, — написал фиктивный чек,

И где-то в дебрях ресторана гражданина Епифана

Сбил с пути и с панталыку несоветский человек.

Епифан казался жадным, хитрым, умным, плотоядным,

Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.

В общем. так: подручный Джона был находкой для шпиона.

Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел.

Вот и первое заданье: — В три пятнадцать, возле бани,

Может, раньше, а может, позже остановится такси.

Надо сесть, связать шофёра, разыграть простого вора,

А потом про этот случай раструбят по Би-Би-Си.

И ещё: — Оденьтесь свеже, и на выставке в Манеже

К вам приблизится мужчина с чемоданом, скажет он:

— Не хотите ли черешни? Вы ответите: — Конечно.

Он вам даст батон с взрывчаткой, принесёте мне батон.

А за это, друг мой пьяный, — говорил он Епифану,—

Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин.

Враг не ведал, дурачина: тот, кому всё поручил он,

Был чекист, майор разведки и прекрасный семьянин.

Да, до этих штучек мастер, этот самый Джон Ланкастер!

Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек:

Обезврежен он и даже он пострижен и посажен,

А в гостинице «Советской» поселился мирный грек.

ДЖИНН

У вина достоинства, говорят, целебные,

Я решил попробовать, бутылку взял, открыл —

Вдруг оттуда вылезло что-то непотребное,

Может быть, зелёный змий, а, может, крокодил.

(Припев)

Ну, если я чего решил,

Я выпью обязательно,

Но к этим шуткам отношусь

Очень отрицательно.

А оно зелёное, пахучее, противное,

Прыгало по комнате, ходило ходуном,

А потом послышалось пенье заунывное,

И виденье оказалось грубым мужиком.

Припев

И если б было у меня времени хотя бы час,

Я бы дворников позвал с мётлами, а тут

Вспомнил детский детектив, «Старика Хоттабыча»,

И спросил: «Товарищ Ибн, как тебя зовут?»

Так что хитрость, говорю, брось свою Иудину,

Прямо, значит, отвечай, кто тебя послал?

И кто загнал тебя сюда — в винную посудину,

От кого скрывался ты и чего скрывал?

Тот мужик поклоны бьёт, отвечает вежливо:

Я не вор, я не шпион, я вообще-то дух.

И за свободу за мою, захотите ежли вы,

Изобью за вас любого, можно даже двух.

Тут я понял — это джинн, он ведь может многое,

Он ведь может мне сказать: враз озолочу!

Ваше предложение, — говорю, — убогое,

Морды будем после бить, я вина хочу.

Ну, а после — чудеса мне по такому случаю,

Я до небес дворец хочу, ты на то и бес.

А он мне: «Мы таким делам, грит, вовсе не обучены,

И кроме мордобитиев, никаких чудес».

Врёшь, шалишь, — кричу. Но и дух в амбицию,

Стукнул раз — специалист, видно по нему.

Я, конечно, побежал, позвонил в милицию.

Убивают, — говорю, — прямо на дому.

Вот они подъехали, показали аспиду,

Супротив милиции он ничего не смог —

Вывели болезного, руки ему за спину —