Песни народов Северного Кавказа

В горах земля, особенно клочки пахотной земли и луга, ставилась выше всяких материальных ценностей. Горец мог продать все, только не землю. Землей он мог поступиться только в тех случаях, когда речь шла о примирении с кровником, землю он мог отдать лишь как плату за пролитую кровь. И это понятно в условиях крайнего малоземелья. Не зря существует у всех горских народов притча о том, как горец, придя на свой клочок земли и скинув бурку с плеч, вдруг потерял его. В недоумении он решил вернуться домой и, подняв бурку, горестно улыбнулся — возделанный клочок земли оказался под буркой.

В горах каждый такой клочок пригодной для пахоты земли приходилось буквально завоевывать каждый год сызнова, очищая его от камней, удобряя навозом, орошая, — по склонам тянулись арыки, похожие на заброшенные арканы. Не менее ценными были луга. Их также очищали от камней, от кустарников и пуще ока берегли от потравы. Долгая зима требовала большого запаса сена, которое приходилось порой косить на такой крутизне, что косари привязывали себя к скальным выступам или деревьям, чтобы не сорваться в бездну. Все это было бы невозможно не только без умения, но и без большого терпения, мужества и любви к жизни. И к такому образу жизни горца готовили с малых лет. Горский мальчик в восемь — десять лет уже бывал работником, помощником родителей. Это закреплено и в пословице: «Теленок бедняка за вола идет под ярмо».

Жизнь на каждом шагу требовала от жителей гор мужества и трудолюбия, твердости и мудрости. И они высоко ценили эти человеческие качества, упорно прививали их своим детям сызмальства. Горец, если он хотел выжить, должен был быть пахарем и пастухом, каменотесом и воином одновременно. И все же горцы любили и жизнь, и свой край, суровый и прекрасный, ибо на родной земле качали они колыбели своих детей, с ней были неразрывно связаны с рождения до смертного часа. И они умели не только пахать эту землю, но и отдавать за нее жизнь.

Упорство и трудолюбие горцев проявилось не только в скотоводстве и хлебопашестве. Еще более удивительно горское садоводство. Крестьяне на воловьих арбах, на мулах и осликах привозили с равнин саженцы и разбивали сады в теплых впадинах долин и на горных склонах. Дороги пробивались по отвесным скалам. В Черекском ущелье почти сто лет назад была проведена дорога по таким скалам, что и поныне вызывает восхищение мужество и упорство строителей.

Горская земля всегда знала замечательных мастеров камня и дерева. Об их таланте и трудолюбии свидетельствуют сакли, старинные башни и склепы, выдержавшие все бури, снегопады и дожди столетий, разрушительную силу времени. Башни, воздвигнутые далекими предками, стоят незыблемо, свидетельствуя о том, как прекрасны труд и талант, воображение и упорство мастеров и умельцев.

Давно забыты имена творцов этих замечательных сооружений, но созданное силой их фантазии, таланта, умения, трудолюбия осталось с живущими. Это замечательное свойство творящего ума и таланта. Зная, что созданное им переживет его, что плодами его творчества и труда воспользуются другие, мастер отдает созиданию всю свою энергию, волю, жизнь. Открытое, сотворенное им он оставляет тем, кто будет жить после него. И в этом — великодушие, благородство и мудрость мастера, изначальное гуманистическое свойство, присущее человеку вообще.

Жизнь горца, равно как и труженика-степняка, проходила в непрестанном труде. Труд был таким же непременным атрибутом жизни, как дыхание, движение, речь. И труд этот повсюду сопровождала песня. В балкарской пословице говорится: «Быть без песни — бездомным быть». Горцы слагали и пели песни всюду: в поле за плугом, на пастбищах, в дороге, в лесу, за дружеским застольем, на свадьбах, в минуты счастья и в час беды. Девушки пели за рукодельем, на общих празднествах, на свадьбах подруг, женщины — у колыбели детей и на похоронах дорогих им людей; женские плачи, пожалуй, самые трагические песни в горском репертуаре. Ни в одном песенном жанре нет такого напряженного драматизма и такой неотразимой искренности человеческих чувств, как в женской песне-плаче. Словом, песня была вечной спутницей каждого жителя гор и раздольных степей. Непоющий человек здесь был такой же редкостью, как глухонемой.

И удивительно: создания мастеров слова, безымянных поэтов и сказочников оказались долговечнее произведений мастеров дерева и даже камня! Многие произведения горской архитектуры разрушены неумолимым временем, грозной силой стихий и навсегда потеряны для нас, а песни и сказки живут в памяти народа, не потеряв свежести и силы. Слово оказалось прочнее гранита! Видимо, душевная щедрость, прозорливая мудрость создателей народной поэзии, их верность народной жизни, неподкупная их правдивость и высокое профессиональное мастерство сделали песенное искусство столь долговечным. Безвестные поэты незаметно уходили в ту землю, на которой слагали свои правдивые песни, а искусство их пережило творцов и осталось жить с новыми поколениями как нетленное наследство предков.