Русские народные песни

Русские народные песни

Вступление

Русская песня — русская история.

А. М. Горький[1]

I

В истории развития русской национальной культуры большое значение имело художественное творчество народа, который, обобщая в нем свой исторический, трудовой и социальный опыт, заложил основы для последующего развития всех областей профессионального искусства. Эту роль народа как художника, творца и мыслителя высоко ценил А. М. Горький. Он дал такое замечательное определение великим творческим силам народа:

«Народ — не только сила, создающая все материальные ценности, он — единственный и неиссякаемый источник ценностей духовных, первый по времени, красоте и гениальности творчества философ и поэт, создавший все великие поэмы, все трагедии земли и величайшую из них — историю всемирной культуры».[2]

Одной из таких больших ценностей многовековой народной духовной культуры является песенная поэзия, которая возникла и развилась задолго до появления письменной литературы.

Создаваясь на протяжении многих столетий, песни стали подлинной художественной энциклопедией трудовой и социальной жизни народа, его быта, психологии и идеологии. Поэтически обаятельные и задушевные, глубоко раскрывающие в своем содержании внутренний мир человека, народные песни являются свидетельством высокой талантливости русского народа как в поэтическом, так и в музыкальном отношении.

В них нашли яркое отражение лучшие черты русского национального характера: стойкость в жизненных испытаниях, сила воли и мужество, чувство человеческого достоинства, удаль, отвага и горячая любовь к родине и свободе.

Идейные, поэтические и музыкальные ценности народных песен неоднократно привлекали к себе внимание писателей, критиков, музыкантов и других деятелей русской культуры. Собирая, оценивая или творчески используя богатства народной песенной поэзии, многие из них сделали большой вклад и в область ее изучения.

Еще в конце XVIII века замечательную оценку народным песням дал великий русский писатель-революционер А. Н. Радищев. Видя в русском народе не только обездоленную и угнетенную массу, но и творца великих национальных культурных ценностей, он в своем «Путешествии из Петербурга в Москву» дал живые картины исполнения песен и плачей, как бы подчеркивая этим органическую связь народной жизни и народного поэтического искусства. В одной из глав этого произведения, намекая на тяжелые условия народной жизни, отраженные в песнях, Радищев писал: «Кто знает голоса русских народных песен, тот признается, что есть в них нечто, скорбь душевную означающее. Все почти голоса таковых песен суть тону мягкого… В них найдешь образование души нашего народа».[3]

Богатейший идейно-поэтический источник видел в народных песнях великий русский поэт А. С. Пушкин. Собирая народные песни, используя их в качестве эпиграфов или цитат в своих произведениях или создавая на их основе самостоятельные произведения, Пушкин решительно вводил в русскую литературу многообразный мир народной поэзии. В своем стихотворении «Зимняя дорога» он отметил как характерные черты «разгулье удалое» и «сердечную тоску», которые звучали в народных песнях.

Проявление глубокого интереса к народным песням мы находим у Лермонтова и у Гоголя. Юный Лермонтов в 1830 году записал в своем дневнике: «…если захочу вдаться в поэзию народную, то, верно, нигде больше не буду ее искать, как в русских песнях».[4]

Страстно мечтая о великом будущем России, Гоголь в «Мертвых душах» соединял эти мечты с представлением о народной песне, в которой вылилась великая народная душа, о песне, которая звенела «по всей длине и ширине бесконечной Руси», «от моря и до моря». Гоголь писал о песнях: «Это народная история, живая, яркая, исполненная красок, истины, обнажающая всю жизнь народа».[5]

Высокую оценку идейным и художественным богатствам народных песен дали и революционные демократы в лице Белинского, Чернышевского и Добролюбова. Белинский, борясь с барским пренебрежением к народной поэзии со стороны либералов-западников и реакционной идеализацией ее отсталых черт со стороны славянофилов, всегда рассматривал народные песни в тесной связи с реальными условиями исторической жизни народа. Если славянофилы считали грустный тон народных песен проявлением «исконной» национальной черты русского народа, то Белинский правильно видел причину этого в его социальном угнетении. Твердо веря в то, что крепостное право не может до конца сломить народные массы, Белинский видел в песнях наряду с печалью и выражение «бодрой и могучей веселости». Эту духовную мощь народа Белинский отмечал даже в песнях грустного содержания. «Это грусть души крепкой, мощной и несокрушимой, — писал он. — Все, что могло бы обессилить и уничтожить всякий другой народ, все это только закалило русский народ».[6]