Песни ни о чем? Российская поп-музыка на рубеже эпох. 1980–1990-е

Галерея мужских образов в 1990‐е годы также значительно расширилась и кардинально изменилась в сравнении с типажами певцов на советской эстраде. Со сцены уходят глубокие, темброво насыщенные, бархатистые, поставленные голоса. В русле общих изменений главным качеством в образе певца оказываются не его вокальные данные, а личностная харизма, нередко сконструированная искусственно. И если раньше, в советское время, под мужественностью, прежде всего, подразумевалась роль мужчины как верного сына Родины или же ударника производства («Первым делом – самолеты»321), то теперь мужественность начинает ассоциироваться исключительно с финансовой состоятельностью и успехом у противоположного пола («Мой Ваня твердо знает, что почем, / В делах, как волк, и ураган в постели»322).

Неслучайно бóльшая часть певцов, начавших свою сольную карьеру в 1990‐е годы, создает облик привлекательного, харизматичного мужчины, часто брутального. При этом и репертуар певцов выстраивается исключительно вокруг темы взаимоотношений полов. То есть мужской песенный мир, как и женский, тоже становится герметичным, замкнутым в рамках метаний между «ты» и «я», редко добираясь до стадии «мы». Самыми яркими представителями в образе опытного и с головой погруженного в чувства героя-любовника были: Кай Метов, Александр Буйнов, Валерий Меладзе, Александр Маршал, Леонид Агутин, Сосо Павлиашвили, Олег Газманов, Михаил Шуфутинский, Игорь Крутой, Игорь Николаев.

На эстраде был востребован не только имидж вечной девочки, но и образ вечного мальчика – худосочного обаятельного юноши, приторно миловидной внешности, с неокрепшим голосом и крайне чувствительной психикой. Первопроходцами здесь были Юра Шатунов («Ласковый май»), Виктор Салтыков («Форум»), Алексей Глызин («Веселые ребята»), Владимир Пресняков – младший. Их инфантильный типаж, казалось бы, рассчитанный исключительно на подростковую аудиторию, стал бессознательным ответом на сложные вызовы времени. Новый герой предложил своему поколению стратегию бездействия посредством полного растворения в любовных переживаниях. В 1990‐е годы этот образ достигает пика популярности в творчестве таких исполнителей, как Женя Белоусов, Дима Маликов, Андрей Губин, Мурат Насыров, Влад Сташевский.

Третью группу сольных исполнителей-мужчин, популярных в 1990‐е годы, образуют певцы, чье артистическое начало перевешивает их гендерную принадлежность. В их имидже превалирует трикстерство. Они эпатируют публику своим поведением, умопомрачительными, совсем не мужскими нарядами. Они не боятся быть не такими, как все, наоборот, делают экстравагантность нарочитой. Их предшественником на советской эстраде был Валерий Леонтьев, а в новом десятилетии его эстафету подхватили Филипп Киркоров, Шура, Борис Моисеев, Аркадий Укупник, лидеры групп «Мумий Тролль» (Илья Лагутенко) и «Ногу свело» (Максим Покровский), кабаре-дуэт «Академия» (Александр Цекало).

Не менее пышным цветом в 1990‐е годы расцвели различные поп-группы. Причем формировались они не по принципу общности музыкальной (тембр голоса) или же человеческой (дружеские отношения), а по типажу внешних данных и зачастую были исключительно продюсерским, то есть коммерческим, проектом. Разнообразие типажей участников помогало охватить с помощью одной и той же песни гораздо большую аудиторию, нежели в случае с сольным исполнителем. Кроме того, от участников поп-групп не требовалось столь яркой харизматичности, как от сольных певцов. Неслучайно ближе к 2000‐м годам повсеместной практикой стала замена одного участника коллектива на нового, причем перестановка подавалась не как потеря, а как повод напомнить группе о себе.

Любопытная закономерность заключается в том, что если в сольном исполнительстве гораздо большее разнообразие было в женских, нежели в мужских образах, то в поп-группах дела обстояли наоборот. Женские составы работали примерно с одинаковым набором запросов, главный из которых заключался в сексуальной притягательности и в формальном разнообразии внешних данных участниц группы (подробнее – чуть ниже). В мальчиковых группах, так называемых бойз-бендах, разнообразных типажей было значительно больше.