Песни падающих звёзд

— Существовала, — поправил Виктор. — Задолго до нынешней цивилизации. Твидия — владычица ночного неба и бескрайнего сада, в котором расцветали звёзды. Мудрая Ви с похожими на топазы глазами, о чьей доброте и справедливости слагали песни. Не дошедшие до нас, конечно.

— Это из какой же мифологии? — усмехнулась Виктория.

Виктор задумчиво нахмурился, поглаживая подбородок:

— Хм. Дай-ка подумать. Цветок родом из Южной Америки. Может, у ацтеков?

— Если из Южной, то, скорее, у гуарани. Или инков.

— Вот у кого-то из них — точно!

— Или всё же из племени имени Вити Катцына? Признавайся, романтик. Ты никогда не был силён в легендах. Выдумал?

Виктор рассмеялся:

— Эх, вот так и пробуй угодить любимой женщине!

— Выдумал, — подытожила Виктория, стараясь сохранить серьёзный вид, но не сдержалась и хихикнула в ответ: — Почти получилось, только вот «Ви» тебя выдало.

Виктор подошёл к жене и, наблюдая, с какой нежностью она рассматривает цветок, подмигнул:

— Надо же было провести между вами параллель. Да и не соврал нигде: ты у меня добрая, справедливая, красивая.

— Спасибо. Чудесный подарок.

— Он ещё и заколдован.

— Ну началось!

— Клянусь! Пока мы вместе, крошечные звёздочки будут цвести и сиять, подобно своим небесным собратьям.

— А если завянут, значит, ты разлюбил меня?

— Господи упаси, — наигранно испугался Виктор, и, прижав к себе жену, мягко поцеловал в висок. — Только смерть сможет нас разлучить. Так что это будет означать, что ты его просто забывала поливать.

* * *

Позади тихо скрипнула дверь. Виктория Сергеевна обернулась на звук, подозревая, кто зашёл в оранжерею. И не ошиблась.

Заложив руки за спину, по оранжерее медленно прошёлся новый руководитель, Артём Никитич. Молодой, со светлыми щёточками-усами, залихватски подкрученными кверху, и редкой бородкой, едва прикрывающей подбородок. Он пришёл сразу после смерти Виктора — бывшего директора оранжереи. Тот почти сорок лет управлял садом: оберегал его представителей, сумел наладить поставку редких растений из экзотических, почти диких мест, каждую субботу организовывал бесплатное посещение, угощая в конце всех желающих чаем с приготовленными Викторией блинчиками.

Сама Виктория Сергеевна была далека от организационных вопросов, предпочитая делиться интересными фактами и невероятными легендами о растениях, параллельно ухаживая за экземплярами, и потому с самого первого дня работы в оранжерее закрепила за собой обязанности садовода и экскурсовода. Она искренне верила, что лишь через заботу о хрупком безмолвном организме можно действительно осознать его ценность. А через призму историй — понять сущность.

Но как только Виктор умер — внезапно, прямо за рабочим столом, после привычной субботней беседы со школьниками, — мэрия города назначила нового руководителя. А тот оказался не из робких.

Хватило нескольких месяцев, чтобы Артём Никитич перекроил оранжерею почти целиком. Исчезли деревянные ульи, чьи обитатели из года в год способствовали опылению, и вместо пчёл Артём приказал запустить маленькие механические коптеры. Красивые разрисованные леечки, расставленные по всем укромным уголкам, группа одетых в белоснежные комбинезоны рабочих сложила в большой ящик и вывезла, взамен разместив возле каждого растения дисперсионный распылитель.

Также рядом с табличками, на которых аккуратным почерком Виктории были выведены названия растений на двух языках — русском и латыни, — установили заламинированные пластины с чёрточками и точками. После наведения на них камеры телефона, у каждого посетителя в наушниках, которые выдавались при входе, начиналась лекция. Сухая, наполненная фактами. Скучная до зубного скрежета.

Виктория честно попыталась прослушать её, но сдалась после второго зевка. А когда услышала, что нежно-голубую твидию называют лишь по-латыни — оксипеталумом, — игнорируя спешно дописанную Викторией сказку о царице небесного купола, то и вовсе отбросила от себя ни в чём не повинные наушники.

Твидию Виктория перевезла в оранжерею почти сразу после того, как осталась в доме одна. Цветок начал засыхать, вызывая тем самым воспоминания о Викторе. Не окреп он и в оранжерее, но хотя бы не так часто попадался на глаза, как в квартире. Был где-то неподалёку, ощущался на незримом уровне, — и этого хватало.

— Артём совсем умом тронулся, — бурчала уборщица, Зинаида Митрофановна, с трудом толкая перед собой ведро с грязной водой. — Видано ли: поставил передо мной коробку на колёсиках и с щётками по бокам, выдал пульт, и говорит, мол, «Обучайте нового подчинённого», — передразнила она начальника. — Мол, только вначале кнопки нажимать придётся, чтоб направление указать, а дальше квиник… влимиг…

— Клининг, — машинально поправила Виктория.

— Клининг, фу-ты ну-ты! — кар, чтоб его черти подрали, сам запомнит маршрут.

— Так и сказал?