Песни падающих звёзд

Такой же переломанной чувствовала себя и Виктория. Не внешне, а где-то внутри, на одном уровне с сердцем. Единственное, чего ей хотелось, — чтобы в комнате появился Виктор. Тихо встал за спиной, ласково провёл по плечам, смахивая усталость, задевая пальцами длинные золотые серёжки. Дотронулся до мочки. Нежно проведя носом по скуле, вскользь поцеловал в висок. Положил подбородок на голову. И обнял так крепко, словно боялся, что Виктория исчезнет.

И он появился. Сотканный из пыли, которая должна быть заметной только в солнечных лучах. Нереальный. До боли родной.

Виктория подняла взгляд. Не поверив, покачала головой.

— Зачем ты оставил меня? — Она вытерла ребром ладони непрошеные слёзы и спросила тихо, будто у самой себя: — Почему ушёл?

— Прости меня, Ви. Я не хотел.

— Мир раскололся пополам, обнажая гнилое нутро. Всё привычное, понятное и любимое внезапно стало никому не нужным. Оранжерея погибла. И я вместе с ней. Даже твидия цвела, лишь когда ты был рядом… Без тебя всё рушится. Господи, почему чудес и правда не существует на свете?

— Но они есть, — лукаво улыбнулся Виктор. — И я всегда был с тобой. Всегда присматривал за нашим садом. Витал рядом, освещая дорогу. А иногда, уж прости, не сдерживался и щекотал. Ты так уморительно чихала! Как зайчик: «Пти!».

— Но… я не видела…

— Видела. Но не хотела верить.

— А почему теперь…?

— Потому что это последнее, что у тебя осталось. Вера в чудо.

Женщина встала с дивана и, подойдя к окну, посмотрела на солнце.

— Я так и не успела рассказать тебе легенду про царицу. Ты думал, что я забыла. А я её дополнила.

— Расскажи мне сейчас, — попросил Виктор, переминаясь с ноги на ногу. От движений его призрачного облика казалось, что предметы в комнате чуть шевелятся. Или же у Виктории просто кружилась голова.

— Давным-давно, — шёпотом начала Виктория, с трудом приседая на пол возле кашпо с длинными стебельками, усеянными свернувшимися цветочками, — миром правила царица Твидия. В её сокровищнице хранились несметные богатства, но самым ценным являлся тайный сад с растущими в нём звёздочками, которые Твидия каждую ночь высаживала на небо, а в конце и сама, превращаясь в яркую точку, улетала наверх, и наблюдала за миром с высоты. По утрам же она первой спускалась обратно, смывала с себя усталость, и прятала звёзды. Но однажды люди, во все времена подверженные алчности и злости, захотели проникнуть в сад. Им казалось, что как только они будут поровну владеть крошечными искорками, то мир станет лучше. Договорившись со служанкой царицы, они отдали склянку из тёмного стекла. Служанка дождалась, когда уставшая от ночного сияния Твидия отправится в купель, расположенную возле сада, и незаметно вылила в воду содержимое склянки. Как только отрава коснулась воды, царица ахнула и попыталась выбраться из купели. Но яд успел проникнуть в кровь. Тело вспыхнуло, на мгновение озарив окрестности, и исчезло, осыпав сад невиданными ранее голубыми соцветиями. А звёзды, лишившись своей хранительницы, самой яркой на небосклоне, навсегда остались там, никем не собранные. Как бы люди ни пытались их достать, — лишь обжигались и слепли. Так прекрасная Твидия осталась в памяти людей в образе растения с соцветиями, напоминающими звёзды…

Алое закатное солнце, прячась за горизонтом, походило на огромный распустившийся бутон.

«Завтра будет дождь», — подумала Виктория, чувствуя, что засыпает.

Сердце билось медленнее, ступни холодели. Виктор заметил это и грустно улыбнулся, протягивая руку:

— Ви, пойдём домой? Пора.

— Куда? — с трудом разлепив губы, пробормотала Виктория, и прикрыла глаза.

— На небо. Звёзды заждались свою царицу. Царицу Твидию, которую ласково называли Ви. Они мне сами сказали.

Виктория с надеждой посмотрела на мужа и взялась за его руку. Крепко, как в день свадьбы, когда они клялись быть вместе до конца своих дней.

По пустой комнате пролетел ветерок из пыли, пахнущий лавандой и табаком. За ним, едва поспевая, устремился другой, с вкраплениями, похожими на крошечные топазы. Они покружились под потолком, будто танцуя, а затем выпорхнули в приоткрытую форточку.

К этому моменту на город уже опустилась ночь, и среди звёзд появилась ещё одна, давно забытая. Самая яркая. Самая долгожданная.

А наутро поникшая и сломанная твидия распустилась впервые за долгое время.

Крылья свободы

Рен ждал уже очень долго. Время, тянущееся как прилипшая жвачка, сводило с ума. А холод — извечный спутник длинных мартовских ночей — отбирал не только силы, но и надежду. Надежду на чудо. На спасение. На жизнь.

Два брата Рена крепко спали, прижавшись друг к другу спинами. В первое время их заточения в этом тёмном помещении с плотными стенами Рен пытался расшевелить братьев, подбодрить. Убедить, что кто-нибудь придёт и поможет.

Сейчас он оставил попытки. Всё равно братья не отвечали. Даже не реагировали на его зов. И не просыпались уже третий день.

Весенняя трель перепархивающих с ветки на ветку птиц давила на уши. Заставляла злиться. Мучила. И в то же время вселяла в душу мечты.