Песня Феникса

Лавиния, позеленев от гнева, всё же продолжала хранить молчание. Отец, сжав рот в упрямую полоску, тоже за лакея не заступился. Правила гостеприимства, что б им!

Ну, если у родителей одни приоритеты, то у Джудит – другие. Она не позволит вредной гусыне оскорблять свою мать и расстраивать верного слугу!

– Не расстраивайтесь, Карл! – мягко проворковала Джудит, одаривая беднягу лакея, которого помнила ровно столько же, сколько отца и мать, к которому была привязана несравнимо больше, чем к тётушке. – Уверяю вас, что кроме нашей дорогой гостьи никто из присутствующих не замечает запахов кухни, если только не считать за них ароматы вкусный яств.

– Поверь, я ощущаю! – продолжала стоять на своём Лидия. – И очень хорошо!

– Я слышала, что в определённом возрасте, когда их покидает молодость, с женщинами такое бывает, – мило улыбнулась Джудит. – Гормональная перестройка обостряет восприимчивость к запахам. Это всего лишь предвестники старости, дорогая тётушка, ничего более и конечно же бедный, верный наш Карл здесь совсем не при чём.

– Что?! – от возмущения у тётки Лидии аж рот распахнулся буквой «О». – Как ты смеешь? Лавиния! Хорошо же ты воспитала свою дочь!

– Джудит! – эхом охнула Лавиния. – Что вы себе позволяете, дочь моя?.. Как можете пренебрегать приличиями и оскорблять мою сестру, вашу тётушку?

«Как ты можешь быть такой тупой тряпкой, чтобы позволять своей сестрице годами сидеть на нашей шее, при каждом удобном случае говоря каждому члену семьи какую-нибудь гадость».

– Вы должны немедленно извиниться! – распиналась Лавиния. – Я требую проявить уважение к моей сестре!

– Извините, тётушка, – кивнула Джудит без малейшего признака раскаяния на лице.

– Вежливость, это, конечно, хорошо, но раздражительность, говорят, тоже является признаком климакса, – с наглой ухмылкой поддержал сестру Джеймс.

– Ну, это уж слишком! – уронила вилку зловредная Лидия.

– Должен заметить, что никогда не пробовал такого прекрасного суфле, леди Мэллиор, – вновь тихо и проникновенно заговорил Райли, стараясь отвлечь всех от неприятно инцидента. – Прямо не блюдо, а настоящая поэзия…

– Вам не стоит называть еду поэзией, – менторским тоном вновь начала зудеть проклятая Лидия. – Еда низменна, в то время как поэзия должна возвышать. Не так ли, Делия? – решила вспомнить она о существовании своей дочери.

– Всё верно, матушка, – голосом механического автомата выдала кузина.

– Кушайте пирожные, Эд… я ведь могу называть вас по имени? В мои годы, столь бестактно подчёркнутые мисс Мэллиор, уже многое можно себе позволить, не боясь себя скомпрометировать.  Хотите красного вина, мистер Райли? Уверена, что вы никогда прежде такого не пробовали.

– Буду благодарен.

Карл, обходя стол по кругу, наполнял бокалы господ.

Отсалютовав им, Райли произнёс:

– За хозяев!

Отец пристально разглядывал их гостя, а потом произнёс:

– Я рад, что у моего сына появился новый друг. Друзья и близкие – самое ценное, что позволяет приобрести жизнь. Но долг родителей следить за тем, кто входит в жизнь их детей. Не обижайтесь, молодой человек, но я навёл на вас кое-какие справки.

От внимания Джудит не укрылось, как длинные пальцы Райли нервно сжалит вилку, стремясь скрыть то ли гнев, то ли страх.

– На своём курсе вы первый, – продолжал отец. – По отзывам, на Эльхарде давно уже не встречались студенты с таким даром и рвению к учёбе.

– Я всего лишь пытаюсь использовать по максимуму выпавший мне шанс, сэр.

– Это весьма похвально, – кивнул отец. – Ум и прилежание ничто без высокого магического потенциала, по-настоящему сильных некромантов в истории можно пересчитать на пальцах рук. Причём – на обе не наберётся. Такая сила не берётся из ниоткуда. Способность открывать Грань, призывать и даже подчинять демонов, встречалась только у очень древних магических родов. К сожалению, почти все они к сегодняшнему дню угасли.

– Был бы рад оказаться выкраденным принцем, – усмехнулся Райли, – но, боюсь, моя сила появилась каким-то стихийным всплеском. В любом случае, я понятия не имею, кто мои родители. Я понимаю, что человек вашего происхождения и положения в обществе вправе рассчитывать на то, что в качестве друзей и компаньонов его дети выберут кого-то другого.

– Брось, Эд! Не стоит вновь поднимать эту тему! – поморщился Джеймс. – Уверяю тебя, мой отец – человек прогрессивных взглядов, – бросил он в сторону родителя предупреждающий взгля.

– Любая прогрессивность и толерантность имеет свой предел, – твёрдо произнёс Райлит – И это нормально. Наверное, будь я на вашем месте, сэр, тоже приглядывался бы к выскочке без рода и племени, смеющегося вторгаться в мой мир. Но меня заверили, что вам это не будет неприятно.

– Вам заверили с моей подачи, мистер Райли. Каким бы вольнодумцем не мнил себя мой сын, он всё ещё в моей власти. Я задам вам только один вопрос, и попрошу ответить на него однозначно, без лишних фраз: вы действительно друг моему сыну?

– Да, – спокойно и твёрдо прозвучало в ответ.

Отец, прищурившись, смотрел на гостя за своим столом:

– Вы что-то слишком бледны, мистер Райли. У нас слишком душно, на ваш вкус?