Песня осеннего леса

— Мистер Кимби оказался очень милым. Но он действительно больше интересуется генеалогией. Зато у него есть один знакомый, который как раз собирает разные интересности про эту местность. И мистер Кимби даже сам позвонил ему и договорился о встрече. Так что завтра к двенадцати мы едем в Лландерли. Это вроде бы тут рядом. К мистеру Фицпатрику.

— Молодец, — улыбнулась я.

— Красота — страшная сила, — покачала головой Вероника.

Дома мы в шесть рук приготовили обед и сразу весь его и съели. Потом Вероника отправилась в сад, заявив, что на нее накатило вдохновение для новой песни, а Изабель унеслась на прогулку. Я же дождалась, пока в Лос-Анджелесе будет девять утра, и набрала маму.

— Привет, дорогая, — она почти сразу ответила на видеовызов. — Ты давно не звонила.

— Была занята, — улыбнулась я. — Как дети?

— Сегодня была первая спокойная ночь за последние две недели.

— О, поздравляю.

— Если бы. Вчера Мартин нашел за диваном в гостиной старое собачье печенье и съел. Теперь у него красная сыпь на спине, Стив сделал выговор домработнице, а я ищу хорошего детского аллерголога.

— Все наладится, — улыбнулась я.

— Знаю, — вздохнула мама. — Мы уже проходили это двадцать шесть лет назад.

— Вот именно.

— Кстати, ты уже в отпуске? Не хочешь приехать?

— Да, — я опустила глаза, — в отпуске. Но приехать не могу, потому что сейчас не в Америке.

— А где?

— Я в Долгране, мам.

— В Долгране? — она помрачнела. — Поехала за наследством?

— Вроде того.

— Ну и что? Посмотрела дом, так возвращайся обратно.

— Не могу.

— Эмма… — мама нахмурилась.

— Здесь происходит что-то странное. И это странное связано со мной, со всей нашей семьей и тянется еще с позапрошлого века. Не надо, мам, — я оборвала ее, как только она открыла рот. — Не говори мне, что все это глупые выдумки. Я хочу знать правду. И ты можешь мне ее рассказать.

— Я просто пытаюсь уберечь тебя, — глухо произнесла она.

— А стоит ли?

Мама немного помолчала. Огляделась по сторонам, взъерошила такие же рыжие, как у меня, волосы. А потом начала говорить.

— Знаешь, я всегда старалась быть здравомыслящим человеком, но не могу не признать, что над нашей семьей висит какой-то рок. Все началось с нее, с Орли О'Рори.

— Я видела ее фотографию.

— Да, красивая была женщина, даже в старости. Говорили, что это именно ее мать родила от сидхе и даже фамилию дала не свою, а назвала в честь дивного любовника — дочь Красного короля. Конечно, это больше похоже на глупую сказку, чтобы прикрыть нагулянного ребенка, но… Орли действительно была необычной. Она прожила сто два года, до самого конца сохранив свою необыкновенную красоту. Лихо ездила на лошади, носила брюки и пила неразбавленный виски.

— И что же именно началась с нее?

— Судьба. Все потомки Орли повторяли ее судьбу.

— То есть как? — удивилась я.

— Красавица Орли вышла замуж за богатого промышленника из Манчестера и родила ему дочь. Но ее супруг через несколько лет разорился и покончил с собой. А женщина с ребенком вернулась в Долгран и больше никогда не вступала в брак. Ее дочь, Шарлотта, вышла замуж за моряка и тоже уехала из родного дома.

Родила девочку, а когда муж погиб, вернулась с ней в Долгран. Ее дочь, Дейдре, родила девочку, развелась с гулящим мужем и вернулась в Долгран. Анна, моя бабка, потеряла мужа во время Второй Мировой, оставшись одна с малолетней дочерью на руках. Моя мама развелась с мужем через год после моего рождения.

— И ты… — тихо произнесла я.

— Все женщины нашей семью имели не только похожую внешность, но и похожую жизнь, — вздохнула мама. — Выйти замуж, родить дочь, каким-то образом остаться без мужа и вернуться в родную деревню.

Мама вдруг отвела взгляд, помолчала немного, а потом призналась:

— Знаешь, когда я забеременела, то искренне надеялась, что родится мальчик. Но мне не повезло. Нет, я была рада тебе и бесконечно любила, и сейчас люблю, но мне стало понятно, что история повторяется со мной тоже. Я же за брак с твоим отцом держалась до последнего, потому что наивно пыталась обмануть судьбу. И когда мы все-таки развелись, мне показалось, как будто на моей шее затягивается петля. Как будто чувствовала: обстоятельства обязательно сложатся так, что мне придется вернуться в Долгран и это будет конец. Я и в контракт этот американский вцепилась от безысходности, хоть мне не нравился сценарий, и в новые отношения бросалась с головой, словно пыталась сбежать от судьбы. И знаешь, только сейчас, со Стивом и близнецами я успокоилась.

— Ты поэтому перестала общаться с бабушкой? Чтобы она не тянула тебя домой?

— Не только, — поморщилась родительница. — После случая с твоей пропажей мы очень сильно поругались. Я обвинила ее в том, что она не досмотрела за тобой.

Меня кольнуло чувство вины. Бабушка ведь была тогда совсем не причем. Я сама решилась на ту ночную вылазку, и сама решила дойти до конца. Не на цепь же ей было меня сажать.

— Когда я была маленькой, она запрещала мне туда ходить. Все время говорила, что там опасно, и я слушалась. А тебя она, видимо, недостаточно убеждала. И вот, случилась вся эта… чертовщина.

— Это все мое любопытство.