Песня Волчьей луны (СИ)

Когда они вернулись из парка, то прямо перед домом Ирвин увидел молодого человека в форме и понял, что князь знает о дуэли и очень рассержен. Посланник Кигана с поклоном сообщил о том, что государь немедленно хочет видеть брата; Арьяна посмотрела на Ирвина с нескрываемой тревогой, и он подумал, что у ее губ едва уловимый ванильный вкус, и это как раз то, о чем нужно будет вспоминать во время разговора с братом.

— Я ненадолго, — пообещал Ирвин. Хотелось надеяться, что Киган не слишком зол. Арьяна вздохнула, быстро поцеловала его в край рта и ответила:

— Я тебя жду.

Ирвину хотелось надеяться, что это не просто вежливость. Что истинная все же выбирает его, а не просто ведет себя так, как от нее ждут.

Дворец был погружен в тревожный шум. Работала личная телеграфическая машина князя, получая сообщения со всего Хармирана, со звоном прилетали мгновенники, по коридорам и лестницам торопливо шли курьеры и военные, Ирвин увидел даже одного из журналистов “Времени”, главной газеты страны. Да уж, Аделард очень не вовремя решил поухаживать за чужой женой — тут и без него у всех забот полон рот. Поднявшись к княжескому кабинету, Ирвин прошел мимо секретаря и личного помощника брата, которые при его появлении сразу же прекратили разговор о поставках из Мианара, открыл дверь и увидел брата и Лотара.

Сейчас князь и его канцлер выглядели как отец и сын — выражение усталой тревоги на их лицах было совершенно одинаковым. Киган кивнул в сторону кресла и угрюмо осведомился:

— Ты в своем уме, Ирвин?

Вопрос не оставлял простора для толкований. Кигану уже доложили о том, что младший брат ранил наглеца из дома Пиннет.

— Разумеется, — кивнул Ирвин. — Я делаю то, что мне велит моя честь. Или ты ждешь от меня другого?

Киган вздохнул. Папки, телеграммы, мгновенники и исписанные листы бумаги на его столе громоздились неаккуратными стопками — работы у князя не становилось меньше. Лотар молчал, и Ирвин вдруг задался вопросом: почему он не выручил Бейлин? Все-таки родня…

— Я жду, что в такое тяжелое время от тебя не будет проблем, — отчеканил Киган, и канцлер согласно кивнул. Ирвин мысленно усмехнулся: всегда-то от него одни неприятности. В любом виде, хоть в зверином, хоть в человеческом.

Надо будет подарить Арьяне что-нибудь. Принцессу, конечно, вряд ли можно удивить драгоценностями, но украшения нравятся женщинам сами по себе. Просто знак внимания и признательности.

Она встала рядом с ним и нажала на курок своего смешного оружия. Ирвин до сих пор не мог в это поверить.

— Что ты предлагаешь? — спросил он резче, чем собирался. — Чтобы я молча смотрел, как этот мерзавец крутится вокруг моей жены? Чтобы потом им свечку подержал, лишь бы у тебя из-за этого не случилось новых неприятностей?

Киган посмотрел так, что Ирвин осекся. Лотар вздохнул, словно принимая эстафету от князя, и произнес:

— Можно было просто взять его за шиворот и выбросить из дома, ваэрин. Но дуэль… Нет, это совершенно недопустимо. Его отец был одним из лучших друзей князя Горана и всегда заверял государя Кигана в искреннем почтении. Но теперь, когда его сын ранен, семейной дружбе конец. Нам нужны корабли дома Пиннет, нам нужны его капитаны для поставок продовольствия по морю, а теперь он может и отказаться. Я даже уверен, что он откажется, просто для того, чтобы нас проучить.

Ирвин криво усмехнулся.

— Национализация? — предположил он. — Как сделал старина Эдрих Шебеданский?

Киган устало откинулся на спинку кресла. На мгновение Ирвину сделалось жаль его — брат тащил на себе слишком много.

— Возможно, — кивнул Лотар. — Но старый Пиннет тогда просто возьмет и сожжет свои корабли. Он и так, и так их теряет. Ваш поступок был очень безрассуден, ваэрин. Вы младший князь хармиранский, вы должны смотреть дальше и понимать глубже, чем все остальные. Правосудие в руках государя, а не обиженного мстителя. Я всегда считал, что уж вы-то это понимаете.

Ирвин кивнул. Сейчас он чувствовал себя маленьким мальчиком, которого родители распекают за воровство конфет из шкафа.

— У вас есть ваше положение, Лотар, — сказал он, задумчиво рассматривая старый белый шрам на мизинце правой руки. — У тебя, Киган, есть княжество. А у меня нет ничего, кроме моей семьи. И я не собираюсь терпеть чужую наглость без краев и берегов.

Киган сокрушенно покачал головой: дескать, ему про одно, а он о другом.

— Я советовал тебе отправиться в Гнездо, — вздохнул князь. — Думаю, теперь это будет не совет, а приказ.

— Не стоит, государь, — откликнулся Лотар. — Времена сейчас тяжелые, а до этой глупой выходки ваэрин успел доказать, что он может быть и умным советником, и нашей поддержкой.

— Обещаю: в следующий раз буду просто бить, — заверил Ирвин. Брат смотрел на него с такой сокрушенной горечью и почти детской обидой, что ему хотелось поднять руку и закрыться от этого взгляда. Киган был прав, конечно: теперь, после того, как Ирвин обрел свою истинную, а вместе с ней и разум, князь надеялся, что с братом больше не будет проблем.