Песня зовет

Отец часто обращался к творчеству талантливого поэта Сергея Яковлевича Алымова, который бывал у нас дома и рассказывал о своей романтической юности. Он дружил с известным революционером Федором Андреевичем Сергеевым (Артёмом), с которым его связывала полная приключений, смелых действий в сибирской ссылке жизнь политических заключенных дореволюционной России. Вместе они были и в Австралии, где работали грузчиками в портах, выучили английский язык, а затем после революции вернулись в Россию.

На слова С. Я. Алымова отец написал несколько песен, посвященных отдельным воинским частям: «Песню 11-й армии», «Песню 5-й дивизии» и «Песню 32-й дивизии», которая сражалась у озера Хасан:

Пылает заря, догорая;
На озере ветер затих.
Дивизия тридцать вторая,
Ты — первая в битвах лихих.

«Успехи Краснознаменного ансамбля, — писал в статье, опубликованной в газете «Правда», А. В. Александров, — ...заключаются, главным образом, в том, что он постоянно связан с широкими массами бойцов и командиров нашей доблестной Красной Армии... Прислушиваясь к их запросам, мы составляем свой репертуар, от них мы черпаем новые песни, мелодии, танцы».

Состав артистов коллектива пополнялся талантливыми представителями славных Вооруженных Сил. Где бы ни выступал ансамбль, А. В. Александров всегда прослушивал одаренных певцов из самодеятельности, многие из которых позже избрали артистический путь. Он не мог равнодушно пройти мимо талантливого человека, не обратив на него внимания, не посоветовав ему что-то дельное, ценное.

Помню, однажды глубокой ночью на даче под Москвой мы услышали доносившийся издалека прекрасный мужской голос, певший русскую народную песню. Недолго думая отец бросился на звуки песни и увидел на берегу реки группу красноармейцев, мирно сидящих у ночного костра. Он подошел к певцу и стал уговаривать его не оставлять без внимания такой прекрасный дар, советовал обратиться в консерваторию, наскоро написал записку с тем, чтобы юноше помогли там. Когда же вернулся в Москву, то долго ждал прихода этого красноармейца и очень горевал, что тот так и не дал о себе знать.

— Какой дивный голос пропал, — сетовал Александр Васильевич, сокрушаясь беспечности, с которой многие одаренные люди относятся к своему таланту.

Продолжая традиции А. В. Александрова, во время гастролей мы часто прослушиваем молодых солдат, желающих заниматься вокальным искусством. В истории ансамбля есть немало фактов, когда бывшие солдаты, моряки, танкисты, летчики становились благодаря встрече с коллективом известными впоследствии певцами. Вспомнить можно судьбу народного артиста СССР, солиста Большого театра Артура Эйзена, который долго пел в ансамбле, можно вспомнить и участника Великой Отечественной войны, бывшего зенитчика, а ныне народного артиста СССР Евгения Беляева, бывшего летчика Лаврентия Ярошенко, который из нашего коллектива ушел в Ленинградский театр оперы и балета имени С. М. Кирова, летчика Ивана Букреева — народного артиста РСФСР, прекрасного баса народного артиста СССР Александра Сергеева, творчество которых раскрылось в ансамбле.

Пристально следим за талантливыми певцами из других коллективов. Был такой случай: услышал однажды я в военно-морском ансамбле замечательного тенора Андрющенко. Его голос покорял силой и красотой тембра. Попросил непосредственное начальство перевести певца к нам, но получил категорический отказ.

Тогда на одном из концертов, где присутствовал маршал Р. Я. Малиновский, мы попросили певца исполнить арию Германа из оперы «Пиковая дама» («Прости, небесное созданье»). Маршалу выступление очень понравилось, и вопрос о переводе артиста в ансамбль был решен все-таки положительно. Позже Андрющенко услышали руководители Большого театра и пригласили в труппу солистом.

В традициях, заложенных А. В. Александровым, не только бережное отношение к голосу, но и повседневная, кропотливая работа над ним.

Репетиции Александра Васильевича — это интереснейший опыт вокально-хоровой академической школы. У него было особое отношение к звуку, к безупречной хоровой интонации. Объясняя, часто пел сам, добиваясь от певцов точности звука — не только его высоты, но и тембровой окраски. На форте и пиано, в любом темпе добивался ясного, округлого, звучного слова. Дикция ансамбля была гордостью отца.

Репетиции шли долго. Когда Александров видел, что хор начинал уставать, находил повод для шутки, разряжал обстановку, снимал напряжение, и репетиция продолжалась. Он всегда был в активном творческом состоянии и требовал такой же творческой активности от исполнителей.