Песня зовет

Василий Павлович Соловьев-Седой — мастер лирической песни, тонко чувствующий солдатскую душу, — не раз говорил, что каждая третья его песня — солдатская. Он много и охотно писал для нашего Краснознаменного ансамбля, и когда в конце войны принес песню «Соловьи» на слова Алексея Фатьянова, то в ней ярче других примет ощутилось дыхание Победы.

Пришла и к нам на фронт весна,
Солдатам стало не до сна —
Не потому, что пушки бьют,
А потому, что вновь поют,
Забыв, что здесь идут бои,
Поют шальные соловьи.

Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,

Пусть солдаты немного поспят...

Война откатывалась на запад, по радио звучали волнующие победные приказы, в небо взвивались салюты, и все чаще в эфир летели оптимистические песни.

Обычно за приказом Верховного Главнокомандующего, возвещавшим об очередной победе советских войск, транслировались концерты Краснознаменного ансамбля.

Сила патриотической песни огромна. Помню, когда наши войска освобождали болгарские города, территории других стран, появилась песня Матвея Блантера на стихи Михаила Исаковского «Под звездами балканскими»:

Где ж вы, где ж вы, где ж вы, очи карие?
Где ж ты, мой родимый край?
Впереди — страна Болгария,
Позади — река Дунай.

Много верст в походах пройдено

По земле и по воде,
Но Советской нашей Родины
Не забыли мы нигде.

Стремительная, живая, с радостным настроем, она отражала чувство гордости за Отчизну. Припев — «Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех!» — исполнялся с особой лихостью и воодушевлением, ибо был созвучен настроению советских солдат, воюющих с фашистами в других странах и мечтающих поскорее возвратиться на Родину, которая уже была освобождена от врага.

Однажды на радио пришло письмо от старшего сержанта Чиркова: «...Сегодня вечером, — писал он, — в одном из пригородов Берлина мы по радио поймали Москву. И радости не было предела, когда мы услышали любимые песни. В одной были слова «Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех!». Вот именно, лучше всех!!! Это особенно ощущается на чужбине. Мы горды за наш советский народ, за наше народное правительство, приведшее нас к победе над черными силами».

Многие из песен, о которых писали воины, входили в репертуар Краснознаменного ансамбля. К концу войны искусство коллектива стало более совершенным, отточенным. Постоянное концертирование, многотрудная работа на фронтах, где приходилось давать по два и три концерта в день, в сложных условиях, нередко под обстрелом врага, у передовой линии, закалило певцов и танцоров. Значительно изменилась и программа наших выступлений. Появились не только новые песни, но и новые яркие солдатские пляски, также воодушевлявшие зрителей, рассказывающие правду об армейской жизни, борьбе и подвигах советских воинов. Особой любовью пользовалась хореографическая сцена «На привале», поставленная П. П. Вирским.

Этот период жизни ансамбля был насыщен концертными поездками, близкими и дальними гастролями. Помню, однажды уезжали на Север. Еще стояли холода, повсюду лежал снег. В лунном причудливом освещении он казался сказочным. Провожали нас скромно — город сохранял все приметы военного времени.

Поезд тронулся, умчался в темноту, а мерный перестук колес располагал к воспоминаниям.

...Мировая война 1914 года. Тверь. Сын кухарки Анны уходит на фронт и возвращается через год с Георгиевским крестом. Мы, мальчишки, страшно завидуем ему и решаем тоже бежать на фронт. Собрали с другом котомку с сухарями и отправились на вокзал. Видим — теплушки с солдатами, толпа провожающих. Вдруг меня заметил наш родственник, служивший на железной дороге. Он схватил меня за руку и отвел домой. Отец выпорол. Мечты о подвигах пришлось на время отложить...

...Припомнилась и ранняя весна 1917 года. Я иду из реального училища, в котором тогда учился, и вдруг вижу: толпы людей с красными бантами, красные знамена, ораторы страстно что-то говорят. Стою и слушаю. Понимаю мало, но одно запомнил — революция!..

...Со мной вместе в реальном занимался Борис Полевой, а учеником отца был Андрей Александрович Жданов. Однажды, когда Александру Васильевичу в Кремле вручалась правительственная награда, Жданов напомнил ему, что учился у него в реальном училище, пел в его хоре и занимался в вокальном кружке. Отец был крайне удивлен:

— Неужели это были вы?

И потом гордился, что среди его музыкальных питомцев был будущий государственный деятель...

Поезд набирал скорость, отдаляясь от Москвы. Проехали Бологое — город, в котором я родился, но который почти не помнил. Пейзаж за окном не изменился. По-прежнему снежные дали, затерянные огоньки и темные пласты лесов.