Песочница. Цветущий ад

Пауза повисла в воздухе. Некоторое время я изображал, будто сильно не сразу сообразил, что это было предложение познакомиться, но не дождавшись никакой реакции представился:

— Извини, задумался, что означает твое имя. Вряд ли оно у тебя в честь былинного острова. Меня зовут Глеб, а моего товарища…

— Что?

— Меня зовут Глеб, а моего товарища…

— Что ты имел в виду, — снова перебил меня собеседник, разом растерявший всю свою почти доброжелательную ехидность. — Тебе что, мое прозвище не нравится?!

— В честь чего это? — пришла моя очередь совершенно искренне удивляться.

— Что ты там нёс про былинный остров…

— Все же знают, что в старославянском у слова «буян» было несколько значений, и мне казалось, что самое известное — это как раз сказочный остров с городом, где хранились всякие чудесные вещи.

— Умный что ли…

Вряд ли это было вопросом, но меня немного понесло:

— Да! Правда, извини, подтвердить это не смогу. Вместо того чтобы готовится к получению своего «красного» диплома я, видишь ли, путешествую.

— А ты прикольный… — как-то резко успокоился Буян[7]. — Жалко будет ждать целых полгода, чтоб снова поболтать, — хмыкнул он, и неожиданно метнулся ко мне, выхватывая на ходу, словно гребанный фокусник, каменную дубинку.

* * *

Когда чужак сбросил градус агрессии и разулыбался, я как дурак от такого поворота тоже ощутимо расслабился, ну и понятно, что в итоге едва не сдох.

Хотя у меня в руках было копье почти в рост человека, а у него всего лишь небольшая полуметровая дубинка, на расстоянии удержать противника не удалось. Неприцельный растерянный тычок навстречу он отбил ловким, где-то даже элегантным взмахом, и этим мгновенно лишил меня возможности как-то использовать оружие. Просто из-за того, что враг «догадался» подойти слишком близко.

Чертов Буян, уже в следующую секунду, едва не проломил мне висок.

От взмаха я смог увернуться лишь, резко наклонившись вперед. Это, конечно, лишило меня возможности четко видеть происходящее, но зато следующий удар пришелся по спине.

Конечно же, такое должно было лишить меня малейшей воли к сопротивлению, оставить болезненный перелом или тупую травму, способную парализовать человека болевым шоком, но защитил рюкзак.

Толстая скатка из десятка мешков, сверток с колючками и прочее разное свели все к глухому «плюх!», и уже в следующую секунду я — так и не распрямившись до конца — протаранил своего резвого противника.

Понимая, что сейчас вероломный гад осознает свою ошибку и меня просто забьет множеством ударов по принципу «куда придется», я решил: была, не была! Фактически мой рывок вперед тоже застал врасплох, почти поверившего в быструю победу урода.

Очень помогло и то, что я не стал цепляться за ставшую бесполезной «палку», сумев в итоге сбить более легкого противника с ног. Рухнул на него, я далеко не сразу осознал, что мой противник, кажется мертв…

Не знаю, когда я успел вытащить трофейный клинок, но сейчас нож торчал из-под мышки у Буяна, с легкостью пробив жилет умирающего там, где не было хитиновых пластин.

В какое-то мгновение мне показалось я, будто и в самом деле чувствую, как затухающее сердцебиение подергивает рукоятку клинка в моей ладони, и уже в следующее мгновение меня просто вывернуло наизнанку.

Не знаю, сколько меня полоскало, но только когда болезненные сжатия грудной клетки прекратились, через ухающее набатом сердцебиение в моих собственных ушах, я смог расслышать истерические призывы о помощи:

— А-а-аа, Глеб, Глеб, помоги! Помоги же мне!!!

В этом голосе было столь безнадеги, что стало как-то вот вообще не до личных переживаний. Меня словно каким-то внутренним взрывом уже через поставило на ноги, а еще через секунду я ломанулся на призывы, подхватив оставшееся не у дел копье.

И на этот раз оно оказалось очень кстати…

Невысокий и жилистый брат-близнец Буяна — будто действительно под копирку слепленный по тем же лекалам — просто не успел осознать, что произошло. Он сидел на Сане сверху, и почти уже сумел продавить отчаянное сопротивление своей жертвы. Хотя у него однозначно были все шансы на успех, но я все же успел вмешаться.

Кремневый наконечник взрезал ткань, поднырнул под мешанину из хитиновых пластины, почти на половину своей длины углубился в спину несостоявшегося убийцы, и с почти неразличимым хрустом сломался, по-моему, угодив в позвоночник.

Все это сделало убийцей меня — даже «дважды убийцей» за сегодня — но глянув на посеревшее лицо и окровавленные ладони Сани, я не нашел в себе никакого желания рефлексировать. В этот момент я бы, наверное, каждого из этих уродов снова заколол.

— Удар в спину — это и впрямь очень действенный способ нападать… — прохрипел я, не до конца осознавая, что и зачем говорю. — Перевязать бы тебя надо.

Впрочем, единственное, на что меня на самом деле хватило после этой вспышки, это отойти и прилечь чуть в стороне от расползающейся из-под вражеского тела кровавой лужи.