Песок

Ошибаетесь — я не сходил с ума. Более того, сидя под грибком, я кропотливо планировал каждый шаг и даже грезил о том, как изумительно мы заживем с Ляпой.

Я выложил из маленького рюкзака весь арсенал, с помощью которого собрался спасать человечество. То, чего не хватало, я надеялся добыть в ближайшем распредпункте.

К скудным вещам, уместившимся на бортике песочницы, я добавил откровения Лесси, точнее того, кому удалось поселиться в ней. Не удержался, выхватил несколько последних фраз:

«…таких неповоротливых, неприютных большинство. Они не подходили — мне был необходим ветер в голове, минимальное, усохшее почти до моих размеров «я». Однако, даже у пациентов психлечебниц теснота в голове подавляющая. Слишком сильны корни личности. Они и внутри и снаружи.

Я долгое время не понимал, как получилось вырваться на Землю тем немногим, с кем я познакомился на Омеге. Кого и как они смогли найти себе? Мертвеца, резиновую куклу?

Мои «путешествия» на Землю походили на бесконечное самоубийство — головокружительный забег на небоскреб, нырок из окна, стремительное падение вниз, нестерпимый удар о землю, необходимость отскребывать себя от земли и горячечное возвращение наверх, для нового броска.

Все это продолжалось до того момента, как я понял элементарную иерархию «доступных», иерархию готовых безвозмездно отказаться от себя, пожертвовать неудобным сумбуром внутри ради сосредоточенно безликой тишины, которую я нес с собой. Настал долгожданный день, когда я понял, кто согласится принять мою усталую пустоту…».

Я собрал вещи, вышел из-под мухомора.

Итак, основное — найти территорию, где пройдет моя акция. Необходимо, чтобы это место было оччччччень сложно оцепить. Я не должен упасть в обморок, не должен заснуть по крайней мере в ближайшие 15–16–ть часов.

«Вероятно, у силовиков есть средство и на мой неординарный случай. Сонная пуля, гипноз, лубянковская шапка невидимка? Зачем гадать? Других вариантов спасения нет».

Чуть позже, в медотделе никулинского распредпункта, я легко выпросил обезболивающие и скальпель. Люди на складе были предельно испуганы, деморализованы и могли выдать мне остатки скудеющего хозяйства. На мою просьбу о скотче, молодая девушка (огромные тени под глазами, опущенные вниз уголки рта), не возразив как обычно «только самое необходимое» ушла на склад и молча положила на прилавок клейкую ленту.

С этим нехитрым боекомплектом мне предстояло стать мировой знаменитостью и напугать как можно больше землян.

Вы согласны, что дети самые восприимчивые существа на Земле?

Я добрел до метро, отчего — то надеясь, что во дворах столкнусь с Ляпой, терпеливо поджидающей меня на скамейке. Детишки и бабушки все еще в значительных количествах присутствовали на детских площадка. Это радовало и успокаивало — есть кого спасать, дети и старики могут удержать в равновесии несущееся в неизвестность человечество.

В голове крутился один из сотни загадочных разговорах об Омеге (Ганновер, лестница между первым и вторым этажом). Ни о чем другом, кроме Омеги, мы тогда не разговаривали.

— Кстати, Гоша, что потом произошло с Лесси?

Гоша состроил кислую мину:

— Через год родители отдали ее в обычную школу. Сейчас ей шестнадцать. Она обыкновенная пуэрториканская девочка. Чуть более замкнутая и настороженная. Великолепные манеры, — тут бы и прозвенеть звоночку, но я продолжал прицельно смотреть в глаза доктора Гоши, — Отстань, а — а, — процедил он. — Ничего больше она не сочиняла. Наверное, уже рассталась с девственностью. Нарожала будущих нелегалов. Прошу, не запрягай телег о втором шансе для сирых и убогих. Я уже сто раз передумал все свои мысли о прозревших, откинувших инвалидные кресла, о недоумках, спустившихся с иглы и вмиг облагородившихся, о спасении, которое приходит словно ниоткуда.

— Хвала Омеге? — поинтересовался я, — Не хочешь написать диссертацию о причинах чудесных выздоровлений?

— Пока я жив, никто не напишет диссертации об Омеге. Она не для того, чтобы возвращать кому — то зрение, дееспособность и совершать другие банальные чудеса, — моя вина, что я не проанализировал и этот ответ Гоши.

Когда я ехал в Администрацию Президента, перед глазами плыли строчки из послания таинственного «Нея» из дневника Лесси:

«…Найти эти полупустые коробки оказалось не столь сложно. Сложнее полюбить их так, как они не заслуживают. Любовь позволяет сделать эти сосуды новым приютом для призрачных существ, которыми мы здесь стали. Самая легкая добыча — дети, заигравшиеся в супергероев, потерявшиеся, потерявшие, отчаявшиеся, убитые горем. Детское горе разрушает детскую личность намного быстрее, чем взрослых отморозков. Немного песка, которым посыплет меня Хранитель, чужое некрепкое сознание, и я вернусь.

Мы называем это чистилище. Непосвященному очень сложно понять, как больно расставаться с собой, как чудовищно больно заставлять другого потерять себя».

Я также как и Лэсси хотел сделать детей своими основными жертвами.

Каковы наши шансы на безоблачное будущее?