Песок

– Световые пятна! – говорит Эзри, проводя рукой над шахматным столом, и тень от кисти падает на клетки доски. Как только рука нависает над их предпоследним рядом, вокруг нас смеркается ночь. – Слова. Границы воображения. Заключив свой вербальный контракт с реальностью, мы не можем представить иную человеческую жизнь, отличную от своей, следовательно, неспособны ее создать. А вы говорите – бессмертие… Скорее уж мы имеем дело со смертью, только неизвестной для нас ранее разновидности.

НЕМНОГО РОМАНТИКИ

В комнате становится прохладно – то ли так задана форма для беседы, то ли все-таки от произнесенных слов. Впрочем, тоже мне откровение…

– А вам не кажется, что просто ваш словарь скудноват? Жизнь, смерть, вечная жизнь, разновидность смерти… Простите, это ничего не объясняет. По крайней мере, мне здесь доводилось слышать и более интересные высказывания на подобную тему.

– Ах, да, разумеется – не сомневаюсь! Я, конечно, оперирую банальными конструкциями. То, что происходит с нами здесь, на озере, куда более странно. Судите сами: все как один, мы словно по молчаливому уговору, отказываемся от своего прошлого. Все как один – заметьте! Но странно даже не это – а то, с какой легкостью нам все удается. Мы включаемся в идиотскую, как вы понимаете, игру – в имитацию жизни. Мы повторяем в этой игре то, чем хотели бы заниматься в прошлом. И так далее… Разве ситуация не идиотическая?

– Совершенно идиотическая – если вы знаете, что на самом деле имеет смысл.

– Что? Бежать отсюда, разумеется!

– Мне остается только склонить голову перед вашей мудростью. Очевидно, вы знаете – как? Особенно после тонкого сравнения здешних мест с потусторонним миром?

– Да, я знаю – иначе не стал бы затевать этот разговор.

Но здесь голос Эзри звучит как-то неуверенно. Похоже, он колеблется – и даже недоволен, что уже произнес эту фразу. Впрочем, колебания понятны, я слышу их: «такой же идиот, как все – зачем я связался?». Вместо того, чтобы попытаться его разуверить, я подбавляю масла в огонь:

– И я, конечно, тот самый Орфей, который своим рекламным даром…

– Прекратите! – орет вдруг Эзри. – Мы только что отказались от игры, а вы передергиваете как последний шулер. Орфей, Эвридика – отлично, будете, если угодно, Орфеем с Эвридикой. Только здесь обратный отсчет, не надо мне путать карты – Эвридика заманила вас сюда, теперь ваша очередь вытащить ее на свет. Если сумеете, разумеется.

– Что я должен делать?

– Для начала – перестаньте паясничать, просто отвечайте на мои вопросы. Вы любите ее?

– Кого?

– Отлично! Вы даже не знаете ее имени!

– А разве кто-нибудь его знает?

– Ладно, это и не имеет значения. Назовем ее Эвридикой…

– Теперь я вас попрошу перестать кривляться!

– Хорошо, как знаете. Забудем про имя – оно не меняет суть дела. Каков ваш ответ?

– Я не знаю, что тут ответить…

– Неверное словоупотребление. Не думаю, что вы знаете более удачное место для ответа.

– Ну почему же – любое место, где я с нею наедине.

– Отлично. Беда лишь в том, что там не будет задан этот вопрос. Но мне вы ответили исчерпывающе, даже с приятным романтизмом. Благодарю. Не подумайте, пожалуйста, что здесь праздное стариковское любопытство. Это имеет прямое отношение к теме нашего разговора.

– А мы говорим на заданную тему?

– Молодой человек, не будет преувеличением сказать, что здесь мы даже живем на заданную тему. Не то что говорим. Но я имею в виду тему бегства – вас она интересует вполне конкретно, я же вижу здесь философский, отвлеченный интерес. Собственно, только на этом мы и сошлись сегодня. Если вам не слишком обидно (а я все еще надеюсь что вы не дурак), речь идет о некотором эксперименте, в котором я предоставлю вам возможность действовать – а сам оставлю за собой позицию наблюдателя.

Мы снова сидим в мягких креслах, пейзаж за окном угас – надлежащие сумерки, надлежащая луна.

– А теперь скажите: вам никогда не приходило в голову, что она – тоже предмет из вашего воображения. Световое пятно. И именно потому что у нее нет имени…

– Нет, не приходило – и не придет. Без нее я бы не был здесь.

– Очень хорошо. Тогда я расскажу вам одну очень странную вещь. Я расскажу ее – поверьте – не для того, чтобы вас смутить или убедить в чем-то своем. Наоборот, мне нужно кое-что узнать, чтобы самому перестать сомневаться. Итак, послушайте:

Девушки, с которой вы появились в городе несколько недель назад, никогда здесь раньше не было. Ее никто не знал.

Это похоже на удар дождя – тогда, у выхода из пещеры. Как? Говорят, в мгновения перед смертью – прокручивается все: трасса, перевернутая машина, дождь, снова дождь, гудрон дороги, песок, песок, песок…

Неужели так просто? Неужели я создал ее своим воображением? Ведь тогда действительно все объясняется…

Нет, не может быть. Там не было тоски. Вернее, тоска была, но не по ней – по такой. Вернее, по ней – но…