Песок

– Не знаю. – бурчит Эзри. Он знает все. Он здесь дольше всех – так и думают, и говорят. Настолько давно, что научился молчать. А когда говорит – я слышу его речь. Единственный человек, кого тут вот так слышу – кроме нее, конечно.

– Ты знаешь о ней что-нибудь?

Вопрос – как вода в песок. Мягко исчезает, высыхает в его сморщенной ушной раковине. Собственно, все. Разговор окончен. Но я пытаюсь опять.

Надо задать какой-нибудь неожиданный (для него) вопрос.

– Эзри, ты когда-нибудь выходил под дождь?

– Все однажды выходят. Ты – вчера. Я – раньше. Сколько с меня?

Он – купец, конечно же. Пришел платить за рекламу воды.

– Эзри, я сделаю скидку, если расскажешь о ней!

– Сколько?

– Сколько хочешь!

– Несерьезный разговор.

Эзри презрительно пожимает плечами и поворачивается ко мне спиной, всем видом сообщая: «Если вы, юноша, так относитесь к деньгам, нам не о чем говорить!».

– Эзри, десять процентов при условии что информация окажется для меня ценной!

Эзри поворачивается. Ничего человеческого в нем нет – морщины, погасшие глаза, дребезжащий голос…

– Молодой человек! Для вас информация не имеет никакого значения. Лучше делайте свое дело.

– Но, Эзри (пытаюсь я продолжить игру), мы ведь живем в информационном обществе! Информация – главный капитал…

– Кажется, ты полный идиот, – со вздохом говорит Эзри. – Может, тебе телевизор подарить?

ЗНАТЬ ИЛИ НЕ ЗНАТЬ?

Ну и что? Пора, наверное, подумать, что для меня важнее: знать или не знать. В некотором смысле жизнь с завязанными глазами – рай. До упражнений с яблоком. Я всю дорогу пытался узнать, кто она – и попал сюда. Как будто получил один ответ. И все равно не знаю ни капли – хотя и умею читать чужие мысли. А, казалось бы, чего же еще? Потом – еще один вопрос, и железный удар дождя. Словно дрессировка зверя. И, наверное, это только начало, потому что вопросов становится все больше. Интересно, хватит ли для всех них этого местечкового бессмертия? Впрочем, это тоже вопрос.

И, конечно, другой вопрос – зачем мне все это. Настолько другой, что на него ответ совершенно не нужен. Возможно, здесь и есть разгадка: когда все остальные вопросы станут такими же, удастся что-то обрести… Или вернуть.

ИНСТИНКТ

Я вспоминаю (это здесь ничем не грозит – вспоминать). Я вспоминаю об одной девушке, вообще-то почти забытой накрепко, ну не важно – все-таки вспоминаю. Когда она приехала ко мне (снова скобки – не совсем ко мне, просто мы встретились вновь в моем городе) – я ее все-таки пленил. Смешно: я лихо прокатил ее на машине. А потом мы ехали куда-то на метро, и она вдруг призналась, как ее поражают движения – инстинктивные движения, которые делают люди, уворачиваясь друг от друга в давке на переходе. И то же самое, похоже, было с моим (сотым, как мне кажется, среди гипотетических достоинств) умением водить машину. Ловко переключать передачи, вписываться в поток. Животный рефлекс, автоматизм, подсознательная осторожность… Область, где нет вопросов. Неужели она простирается настолько далеко? Бесконечно далеко?

В конце концов, в чистом виде это – область любви, что бы ни подразумевали под этим словом. Хоть животную страсть, хоть блажь романтическую – что угодно. Область, где подсознание распоряжается нашими душами и телами наилучшим образом, оставляя вопросы в стороне.

Мои вопросы – из другой области. Когда они исчезнут…

(МЕНЯ ЖДУТ)

Арки Константинополя. Сырые своды Святой Софии. Бесконечные ковры Султан Ахмета. Вой муэдзинов через тысячи растрескавшихся динамиков растворяется в расплавленном вечернем воздухе. Пора пить кофе, нет – чай, кто тут пьет кофе – чай из стаканчиков, напоминающих стереометрическую фигуру в каком-то учебнике. Вращающаяся гипербола, вид сбоку. Это часть ритуала: от Стамбула до Курдистана – одна форма стекла. Чайный дом, чайный гроб Магомета, где нижние ветви параболы лежат в обхватившей стакан руке, а верхние уходят в безоблачное вечернее небо. «Стоит ли прибавлять, что они уходят туда, вверх отверстым, расширяющимся к звездам воплем?» – думает он. Разумеется, у него есть вкус. Разумеется. Вкус есть и у чая, налитого в стаканы. Но разве это что-то изменит? Ведь мы есть то, что мы видим словами.

РАЙ. ОНА ГОВОРИТ О СЛОВАХ

– Можно видеть мир ушами, глазами, даже руками, а можно – словами.

– А сердцем?