Песталоцци. Воспитатель человечества

«На что надеяться? Нет, я не смею надеяться! Вы видели Меналька (обратите внимание, какая мягкая интеллигентная формировка: „видели Меналька“. Можно только представить, что грезилось в воображении несчастного влюбленного, когда он бесконечно представлял себе встречи Анны и Меналька. — А. М.) и тот человек, которого Вы полюбите, должен быть похож на него. А я? Кто я? Какое расстояние! Я уже чувствую дыхание смерти от ужаснейших для меня слов, что я не похож на Меналька, и что поэтому я не достоин Вас… Я бегу на свидание с друзьями, но вот уходит моя веселость, я запираюсь в самой маленькой, самой темной комнатке, я кидаюсь на постель и не нахожу сна, не нахожу спокойствия. Я сам не узнаю себя. Я целые дни думаю только о Вас, вспоминаю о каждом слове, которое Вы мне сказали, о каждом месте, где я Вас видел. Я потерял все силы, все спокойствие и завишу сейчас целиком от Вас»[28].

Вот такая позиция: я не достоин Вас, потому что я не достоин Меналька.

Есть ли здесь элемент, скажем так, кокетства, когда влюбленный пишет о себе гадости в надежде на то, что возлюбленная начнет активно возражать? Думаю, да. Это естественно.

Но это вовсе не означает, что Песталоцци говорит неправду. Он всегда относился к себе скорее негативно.

Но каков напор! Какова страсть! Какова абсолютная уверенность в том, что — да, я плохой, но жить без Вас невозможно. Спасите меня! Ибо никто, кроме Вас, спасти меня не может.

Песталоцци не случайно стал одним из самых известных и читаемых писателей Европы. Безусловно, он писал об искренних чувствах, но при этом еще писал так здорово, что устоять было невозможно…

Думаю, что письма Песталоцци своей возлюбленной именно с литературной точки зрения едва ли не лучшее, что написал наш герой.

Вспомним великого Пастернака: «Когда строку диктует чувство, / Оно на сцену шлет раба. / И тут кончается искусство, / И дышит почва и судьба».

Как ни парадоксально, эти слова лучше всего характеризуют письма нашего героя. В его более поздних — важных, значительных и проч. и проч. — произведениях подчас так не хватало именно искренности и страсти.

Напомню, переписка длится почти два года. Живущие неподалеку друг от друга влюбленные встречаются крайне редко, однако становятся все ближе, все необходимее друг другу.

В письмах Песталоцци официальное «мадемуазель» сменяется на «мой дорогой, мой любимый друг».

Юность — время забывчивости: новые впечатления легко стирают старые привязанности.

А тут еще — такой напор, перед которым вряд ли бы устояла любая женщина: «Целые дни я брожу без работы, без занятий, без дум, вздыхаю, ищу развлечения и не нахожу его; я беру Ваше письмо, прочитываю его, читаю его снова, мечтаю, надеюсь и снова теряю надежды»[29].

Влюбленным становится ясно, что дело движется к развязке. Они настолько привыкли друг к другу, что уже не могут представить себе жизнь порознь. А жизнь вместе — могут. И очень даже легко.

Очевидно, что семья Шульт будет против: для того ли они воспитывали, обучали и наряжали свою девочку, чтобы отдать ее безродному бедняку без образования, с совершенно неясными перспективами?

Анну все это не очень волнует. Кажется, она уже сделала свой выбор. Два года страстных писем должны были завершиться свадьбой. Девушку меньше всего волновало, как отнесутся к этому родители. Может быть, не признаваясь до конца даже самой себе, она уже сделала выбор.

Гораздо больше трогал ее душу и сердце вопрос: решится ли Иоганн Генрих сделать предложение, и если — да, то как он это сделает?

Менальк в ее посланиях больше не присутствует. Она ждет от своего эпистолярного возлюбленного решительного шага.

И Песталоцци делает его.

Смею думать, что его — разумеется, эпистолярное — предложение — самое невероятное, из тех, которые когда-либо делал мужчина в надежде соединить свою жизнь с возлюбленной.

Напомню диспозицию.

Небогатый, считающий себя некрасивым и не очень умным, молодой человек делает письменное предложение девушке из богатой семьи, которая, разумеется, представляется ему средоточием всех мыслимых и немыслимых достоинств.

Поставьте себя на место этого юноши, дорогой читатель. Что бы написали вы? Начали бы себя расхваливать, сочинять нечто о перспективах будущей прекрасной жизни? Подозреваю, что я лично поступил бы именно так.

Но не таков наш герой. Его письмо — предложение — перечисление всех его недостатков, а также — рассказ о той трудной жизни, которая предстоит Анне, если она согласится на брак.

Делая предложение Анне, он — страстно влюбленный, не мыслящий своей жизни без избранницы — пишет так, словно отговаривает свою девушку от брака. В начале — резко и нелицеприятно о самом себе:

«О моей внешней неприглядности я не хочу даже говорить: всякий знает, какой я „красавец“, какой „ловкий“ человек»[30].

Как вам, дорогой читатель, такое начало любовного послания?

Дальше — больше. Не ждите привычных: «Ради тебя я готов на все!»; «Будь моей!»; «Без тебя мне нет жизни!» и проч. и проч. О нет!