Песталоцци. Воспитатель человечества

Не очень хорошо организованный, мечтательный юноша, который до конца жизни с гордостью — с гордостью! — называет себя «маменькиным сынком». Парень, который выбирал между профессией богослова и юриста, и уже тогда — робко, но постоянно — мечтал только об одном: учить детей. Человек, часами просиживающий за книгами и, несмотря на свою безграмотность, обожающий писать.

И — сельское хозяйство? Жизнь на земле? Удобрения, навоз, посевы? Крапп^{6} — растение, которое было необходимо для покраски тканей и которое, не совсем понятно почему, наш герой решил выращивать.

Как-то не очень ловко соединяется, не так ли?

И тут я должен вот что сказать.

Мы абсолютно убеждены, что великие люди живут по каким-то своим особенным законам жизни гениев. Мы, простые жители Земли, живем так, а они, великие, совершенно иначе.

Помните, Пушкин писал о Байроне, что он даже «мал и мерзок — не так, как вы — иначе»?

С Пушкиным затруднительно спорить.

И все равно великие люди — человеки. Их жизнь — не существование инопланетян, но пример для нас — иногда положительный, иногда не очень. Мы ведь изучаем их судьбы не только потому, что это просто интересно, но и для того, чтобы понять что-то новое о самих себе, не правда ли?

А как принимаем решения мы? Разве всегда осознанно? Всегда после длительных раздумий?

Да нет, конечно!

В психофилософии — одном из течений психологии, созданию которого я отдал много лет, — есть такой важный термин «волюнтатерапия», от латинского voluntas — желание.

Желание — вот то, что столь часто движет нами. Иногда мы даже не успеваем его как следует осознать, а оно уже тянет нас в какую-то новую жизнь. Подчас мы придумываем это желание под напором обстоятельств — не важно! Оно все равно начинает вести нас по жизни.

Потом мы сами будем придумывать красивые, умные и непременно достойные обоснования того, почему мы поступили именно так, а не иначе.

Потом на нас непременно найдутся исследователи… Да-да, ведь каждого человека кто-нибудь да исследует: близкие, знакомые, друзья. И они тоже начнут приходить ко всяким разным «мудрым» выводам относительно нашего поступка.

А нам просто захотелось. Просто замечталось — возжелалось, и мы приняли решение.

Волюнтатерапия работает всегда. И, когда человек убедил себя в том, что он чего-то хочет, что исполнение его желания непременно принесет пользу, — он бросается в любую авантюру, уверенный в победе.

В жизни Песталоцци такое случится ни раз. Собственно все, что он будет делать в жизни — чаще всего замотивировано не какими-то внешними обстоятельствами, а в первую очередь невероятным желанием сделать то или иное.

Ровно так произошло и в 1767 году после смерти Блунчи, разгрома «Гельветического общества», в начале эпистолярного романа с Анной, Песталоцци просит Чиффели показать, как работают его фермы, и научить организовывать сельскохозяйственное дело.

Будущий великий педагог решил стать фермером.

Песталоцци увидел, как его учитель превратил бесполезные клочки земли в процветающие фермы. Познакомился не с унылыми, а с вполне себе радостными крестьянами, каждый из которых умело и, казалось, даже с удовольствием делал свое дело. Все работало четко, как хорошо отлаженный механизм.

Это, разумеется, вдохновило нашего героя, и с 7 сентября 1767 года он начал учиться у Чиффели «на фермера». Учеба продолжалась почти год — до июня 1768 года.

Меньше чем за год наш герой хотел постичь занятие, на освоение которого люди подчас тратят десятки лет…

В своих поздних воспоминаниях Песталоцци сетовал на то, что Чиффели давал ему много теории и совсем мало практических знаний.

Чиффели был человеком, которому нравилось учить, нравилось делиться тем, в чем он хорошо разбирался. Но у него было то, чем никогда не обладал Песталоцци — талант практика. Характерная деталь: когда у Чиффели умерли родители, он взял на себя заботу о четверых младших братьях и сестрах и, что называется, вывел их в люди.

У Песталоцци имелись совсем иные таланты. Однако желание поразить Анну тем, как он построит крепкое хозяйство; стремление создать тихое поприще, жажда жить спокойной обеспеченной жизнью, возникшая на фоне фантазий о создании семьи, — оказались настолько сильны, что от них невозможно было отказаться.

Как и всё, что он делал, Песталоцци учился истово: записывал все теоретические выкладки, регулярно, по несколько раз в день, обходил ферму учителя, беседовал с крестьянами, которые так и не смогли понять, что делает здесь этот взлохмаченный, невысокий человек, донимающий их неясными вопросами.

А что мудрый Чиффели? Замечал ли он бесплодность попыток своего ученика? Он об этом вообще не думал. Учитель был захвачен страстным желанием своего ученика стать фермером и, как мог, помогал ему осуществить мечту. Тем более сам Чиффели считал, что фермерство — очень правильное занятие для мужчины, особенно для того, кто хочет улучшить жизнь крестьян.