Пестель

Нет единства и в отзывах о Пестеле историков. Советские исследователи видели в руководителе Южного общества «пламенного революционера», одного из основателей «революционной традиции» в России, отдавшего жизнь за торжество идей свободы. Лейтмотив же постсоветских работ о Пестеле другой: он был «моральным релятивистом», человеком, который перестал «требовать от себя исполнения нравственных норм и оценивать свои намерения и действия с точки зрения совести». Утверждается, что для него «средства были закулисной стороной на пути к намеченной цели».

Споры о Пестеле на страницах научных и научно-популярных изданий не затихают. Зачем ему и таким, как он, благополучным и богатым русским дворянам, была нужна русская революция? Почему столь противоречивы отзывы о нем? Какова была его цель: личная диктатура или демократическое устройство России? Прав или не прав был император Николай I, казнивший Пестеля в 1826 году? Нужен или не нужен был России впервые предложенный декабристами «революционный способ действий»?

Есть и еще один сложный вопрос, занимающий умы современных историков и напрямую относящийся к герою книги. А что такое вообще движение декабристов? Были ли декабристы прекраснодушными, но психически не вполне здравыми молодыми людьми, проводившими время лишь за разговорами о «любезном отечестве», цареубийстве, конституции и «общем благе»? Или все же они были революционерами, реально готовившими государственный переворот в России?

Представленная ныне на суд читателя книга родилась как попытка найти ответы на эти вопросы.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ СТАНОВЛЕНИЕ РЕВОЛЮЦИОНЕРА

Глава 1 «НИКОГДА НИ ОДИН ИЗ СЫНОВЕЙ НЕ БЫЛ ТАК НЕЖНО ЛЮБИМ СВОИМИ РОДИТЕЛЯМИ»: СЕМЬЯ ДЕКАБРИСТА

Как правило, характеристика лидеров движения декабристов не обходится без рассуждений о «западном влиянии», обусловившем те или иные аспекты идеологии русских революционеров. Влияние конечно же было, спору нет, проблемой этой занимались многие авторитетные исследователи. В данном же случае стоит сказать не о научной проблеме, но о своего рода околодекабристской публицистике.

Представить движение декабристов как продукт западной «революционной заразы» пытались и сам Николай I, и его официальные историки, и ученики этих историков. А еще дальше пошли публицисты «охранительного толка». Вопрос о культурном влиянии не был для них актуальным. Актуальным был вопрос о «крови и почве». Точнее — вопрос об этнической и конфессиональной принадлежности. Пестелю от публицистов «охранительного толка» досталось больше всех. Фамилия подвела.

Главная претензия — «нерусский». По мнению публицистов «охранительного толка», истинно русский человек не мог задумать то, что задумали декабристы. Пестель — немец. Отсюда все и следовало.

Пожалуй, с наибольшей резкостью эту точку зрения выразила графиня Софья Толь. В 1914 году в Харькове была опубликована ее книга «Масонское действо». Графиня декабристов явно не любила и скрывать это не собиралась. Пестель, с ее точки зрения, — «человек не русский, но возмечтавший быть царем на Руси». Высказывалась графиня и более эмоционально: Пестель, «внук саксонского разночинца, простирал свои окровавленные руки к венцу и бармам Мономаха и… достиг виселицы».

Книга «Масонское действо» была в 2000 году переиздана, имела определенный резонанс. В последние годы появилось и много других откровенно публицистических сочинений, авторы которых объявляют декабристов вообще, и Пестеля в частности, «нерусскими», причем именно из этой «нерусскости» выводится революционность. Как водится, околодекабристские публицисты не желают замечать, что в тайных обществах состояли и аристократы — князья, в том числе и Рюриковичи. Большинство же заговорщиков — небогатые российские дворяне, ни к аристократии, ни к иноземцам никакого отношения не имевшие.

Пестель действительно состоял в масонских ложах, более того, в особой масонской иерархии он занимал видное место. Масонами, кстати, были и многие русские аристократы, представители древнейших родов. И те, что участвовали в заговоре, и те, что не имели к нему никакого отношения. Зачем Пестель стал масоном, каковы были его масонские связи — особая тема, об этом речь впереди. А вот немцем он себя не считал. Не только немцем, но и вообще иностранцем. Он считал себя русским. Считали себя русскими и его отец и дед, родившиеся в России.

Нет документальных свидетельств, подтверждающих, что Пестелю был свойствен какой-то особенный «нерусский» — немецкий — склад ума, характера и т. п. Да, он был крещен как лютеранин, а не православный. Но, подобно многим современникам, равнодушно относился к различиям христианских конфессий. И не только христианских.