Пестель

Павла Пестеля можно, конечно, считать и немцем, но лишь в той мере, в какой немцем можно считать Дениса Фонвизина, шотландцами — Михаила Лермонтова и Михаила Барклая де Толли, грузином — Петра Багратиона… Но тогда к немцам заодно можно отнести и русских императоров, современников Пестеля — Александра I или Николая I.

Обратимся к истории семьи декабриста.

* * *

В самом начале XVIII века в России появился лютеранин Вольфганг Пестель. Откуда он прибыл и каков был его социальный статус, неизвестно. В документах и свидетельствах современников можно найти разные версии его происхождения — одни называют его саксонским разночинцем, другие — потомком английских священников или датским разорившимся дворянином. Но точно известно, что на новой родине Вольфганг Пестель, оставшись лютеранином, принял второе, православное имя Владимир. Совмещение лютеранских и православных имен с этих пор стало обычным для его российских потомков.

Вне зависимости от национальности и социального происхождения Вольфганг-Владимир был для своей эпохи человеком вполне типичным. Конечно же он покинул свое отечество и стал искать счастья в далекой и непонятной России не от хорошей жизни. Но его поиски совпали с желаниями русского царя: при Петре I в Россию хлынул поток иностранцев. Старая Русь умерла, а новая Россия должна была стать европейской страной с сильной императорской властью. Иностранцы были призваны просвещать русских, организовывать на европейский лад промышленность и торговлю, являть собою пример организованности, трудолюбия и послушания. Взамен же они получали то, чего были лишены у себя дома: чины и безбедную жизнь. У Пестеля в России была очень важная и ответственная миссия — организация почтовой службы.

Вольфганг Пестель и его современники были свидетелями великих перемен. Менялась и российская почта. На место старой ямской гоньбы, известной на Руси с незапамятных времен, пришла регулярная, или, как ее называли в России, «немецкая» почта. Почту эту завел еще отец Петра, царь Алексей Михайлович — для связи с Европой. Но тогда она обслуживала исключительно царские интересы. Теперь же, в XVIII веке, новая почта была открыта для всех желающих вести переписку, в том числе и с заграничными корреспондентами. Перевозку почты начали осуществлять профессиональные почтальоны, от которых император требовал пунктуальности и ответственности. Почтальоны нарушали веками складывавшийся быт ямщиков, постоянно требовали лошадей и подводы, грозили в случае непослушания страшными карами. Количество ямов резко выросло. В 1714 году большую группу ямщиков переселили в только что отстроенный Петербург, приказали завести ямское сообщение в городе и установить постоянную почтовую связь с Москвой. Ямщики не выдерживали новой жизни, вымирали или пускались в бега целыми семьями.

Русские люди сочувствовали ямщикам, «немецкой» же почты не понимали и боялись. Образованный современник, публицист Иван Посошков, был уверен: «немцы» «прорубили из нашего государства во все свои земли диру, что вся наша государственная и промышленная дела ясно зрит». «Сделали почту, а что в ней великому государю прибыли, про то Бог весть. А колко гибели от той почты во все царство чинится, того и исчислить невозможно, что в нашем государстве не зделаетца, во все земли разнесетца», «одни иноземцы от нее богатятся, а русские люди нищают», — утверждал Посошков. Он предлагал «диру» заморскую вовсе заделать: почту отменить, а частным «ездокам» приказать, «чтоб грамоток не возили в иные земли».

Но зато «немецкая» почта пришлась по душе приехавшим в Россию иностранцам: в европейских державах, откуда они были родом, регулярные почтовые перевозки действовали столетиями. Восторженно приветствовал почтовые реформы и новый российский подданный, столичный житель Вольфганг Пестель. В 1714 году в Петербурге был открыт почтамт — ведомство, призванное придать почте правильную организацию. Видимо, Вольфганг был одним из тех, кто первым попал туда на службу. В 1722 году «секретарь Генерального почтамта» Пестель подал по начальству проект организации новой службы — тележной почты.

Проект этот был грандиозен, но в то же время вполне логичен. Пестель предлагал построить большие и просторные экипажи из сухих бревен, обитых железом, купить за счет казны лучших лошадей, обязать ямщиков содержать этих лошадей — и устроить в России подобие платного общественного транспорта. Езда на таком транспорте должна была стать «покойною и к скорому поспешанию». Предлагалось улучшить и довести до европейского уровня проезжие дороги, завести вдоль дорог постоялые дворы, где пассажиры смогли бы отдохнуть и пообедать. Вдоль дорог следовало также организовать подобие ремонтных мастерских — на случай поломки экипажа. Безопасность пассажиров должны были обеспечивать особые воинские команды, в обязанность которых входило сопровождать экипажи, осматривать тракт и очищать от разбойников придорожные леса и деревни.