Пестель

Глава 14 «ПЕСТЕЛЬ ТРЕБОВАЛ, ЧТОБЫ МОРДВИНОВ ДРАЛСЯ»: ПОЧЕМУ В 1823 ГОДУ НЕ ПРОИЗОШЛА РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Анализируя служебную деятельность декабристов, и в первую очередь лидеров заговора, трудно, практически невозможно противостоять давно укоренившимся в русской культуре представлениям об эпохе 1820-х годов. Согласно этим представлениям, время декабристов — это время романтического героизма, жертвенности и честности. «Декабрист в повседневной жизни» представляется нам смелым и решительным оратором, проповедником, смысл жизни которого — донести до людей собственные идеи.

Представления эти ошибочны в самом своем основании. Декабристы стремились разрушить «государственный быт России»; делать это методами убеждения было бесполезно. Коль скоро декабристы хотели победить, они должны были принять правила игры, существовавшие в реальном русском обществе и реальной русской армии. Правила же эти не несли в себе совершенно ничего героического и рыцарственного. Армия тех лет — это место постоянных интриг, неумеренного казнокрадства, доносов. Естественно, что те члены тайного общества, которые обладали в армии хоть какой-нибудь действительной властью, во всем этом участвовали. И чем лучше им удавалось вписаться в повседневный военный быт, тем больше у них было шансов реализовать свои идеи.

Приняв в 1821 году должность полкового командира, Пестель по-прежнему с напряженным вниманием следил за ситуацией в Тульчинском штабе. Более того, его роль в штабных интригах после 1821 года резко активизируется.

Правда, лично участвовать в штабных интригах, не присутствуя в Тульчине, Пестелю было достаточно сложно. И задача непосредственной подготовки армии к революции легла на плечи alter ego Пестеля, сопредседателя Директории генерал-интенданта Юшневского.

* * *

Алексей Петрович Юшневский был на семь лет старше Пестеля, к 1821 году он уже стал мудрым и опытным чиновником. Выходец из круга провинциального дворянства средней руки, окончивший с серебряной медалью Благородный пансион Московского университета, он состоял на службе с 1801 года. И до 1823 года успел сделать многое: за его плечами, например, была деятельность в Бессарабии во главе правительственной комиссии по исследованию положения болгарских переселенцев.

В 1806–1812 годах, спасаясь от войны, из Болгарии через Молдавию и Валахию на русскую территорию, в Бессарабию, перешли несколько тысяч болгарских семей. После войны им было предоставлено право вернуться на родину. Однако мало кто из переселенцев этим правом воспользовался. Болгария, как и многие другие европейские страны, была занята Турцией, и переселенцы боялись мести своих правителей.

Интересы переселенцев вошли в противоречие с интересами местных помещиков и местных властей. Помещики и власти не только не помогали болгарам, но и всячески стремились распространить на них феодальную зависимость — поскольку те обосновались на частных землях. Крепостного права в российском понимании этого слова в Бессарабии не было, однако крестьяне, живущие на помещичьей земле, обязаны были исполнять в пользу хозяина многочисленные повинности.

Болгары, не желая эти повинности исполнять, бросали нажитое имущество и пытались уйти с частных земель на земли казенные. Однако их стали возвращать обратно силой. Переселенцы писали жалобы военному и гражданскому начальству и даже самому императору. Они просили позволения выбрать собственное самоуправление и составить «особое войско на правах донских казаков». С положением болгар нужно было срочно разбираться, иначе дело вообще могло закончиться бунтом.

Приехав в Бессарабию и вникнув в положение дел, Юшневский решительно принял сторону переселенцев. Он утверждал, что насильственное возвращение болгар на частные земли незаконно, как незаконны и попытки помещиков закрепостить их. «Таковые претензии помещиков не могли бы быть и приняты, ибо переселенцы перешли из-за Дуная не по их приглашению и водворены без их иждивения», — утверждал он. В итоге местным помещикам не удалось закрепостить переселенцев — последним было позволено переселиться на казенные земли и завести у себя подобие самоуправления.

Очень многие из «людей 1820-х годов» — и декабристы, и недекабристы — считали крепостное право «позором» и тормозом в развитии страны. Но большинство ограничивалось лишь разговорами о вреде «крепостного состояния» в разных его проявлениях, о желательности его ограничения и отмены; на решительные действия против «позора крепостничества» мало кто мог отважиться. Юшневский же лично спас от феодальной зависимости несколько тысяч человек — и в связи с этим его участие в заговоре декабристов представляется вполне обоснованным и логичным.