Пестрая бабочка. Дилогия

Мэтр с сомнением посмотрел на новоявленного Шарика.

— Ну не одушевленные, — ладони сами принялись жестикулировать, как бывает всегда, когда я не могу найти правильные слова, и это меня саму раздражает, — но двигаются, реагируют, может, думают… А что?

— В демонологии, — мэтр вернулся в свое любимое кресло за столом, — когда ты даешь кому-то или чему-то имя, ты этим привязываешь объект к себе. Если же у него до того вообще не было имени, это дает власть над именованным. Ты когда-нибудь, задумывалась, насколько важно имя?

Я пожала плечами.

— Никогда не думала. Имя даешь питомцу. Коту, например. Наверное, этим я пытаюсь показать, что теперь это существо со мной. Вместе. У нас есть какие-то отношения.

— Это тоже власть.

— Как это?

Видимо, мэтра разобрало на 'поговорить', и я с удовольствием навострила уши. То, что рассказывал Дэвлин, выходило за рамки Академических курсов. Откуда он это знает? Не важно, но я ловила каждое слово в таких беседах.

— Давая кому-то имя, налаживая, как ты говоришь, с ним отношения, ты получаешь связь с этим объектом. Неважно, одушевленным или нет. В целом, с такой точки зрения, любой объект можно считать одушевленным.

— Совсем любой?

— У тебя есть кинжал? — неожиданно спросил он.

— Да, охотничий, отец подарил…

— В материальном мире существует металлический предмет определенной формы. Но на другом уровне, это еще и некая энергетическая структура, верно? Ну, грубо говоря, ты можешь зачаровать клинок — изменить его внутреннюю сущность так, что изменятся и свойства материальной формы.

Я вспомнила набор кухонных ножей от мэтра Тиффина, которые использовала кухарка у меня дома, еще в столице. Они не тупились, и ими невозможно было порезаться повару. Я кивнула. Эта концепция была мне понятна.

— Так или иначе, этот кинжал попал к тебе, и все время пока ты носишь его при себе, полируешь, чистишь — его внутренняя структура потихоньку впитывает в себя часть твоей ауры. Между тобой и предметом возникает устойчивая связь, медленно, но возникает. Таким образом, ты меняешь его структуру. И через какое-то время ты столкнешься с тем, что он начнет сам тебе помогать, вовремя попадет под руку, не потеряется, станет очень удобным.

— Кажется, начинаю понимать, — протянула я, вытащив кинжал и рассматривая его блестящую поверхность.

— Если же ты еще и дашь ему имя — ты вложишь в него некое направление, к которому он должен стремиться при изменении. Клык, например, заставит его стать более, — Дэвлин пошевелил пальцами, подбирая слово, — более хищным. Ну и так далее. А если ты задаешь для чего-то вектор развития — ты влияешь на него, следовательно, приобретаешь над ним власть.

— А почему не происходит наоборот?

— Нож тоже влияет на тебя, но только гораздо слабее. В тебе больше энергии, чем в нем, поэтому при возникновении между вами канала, твоя сила перетекает в него, а не наоборот. Как с двумя сообщающимися сосудами.

— А! А проклятые предметы как раз и работают наоборот, да?

Дэвлин кивнул.

— Допустим, в какой-то момент ты захотела поднять свою силу до полубожественного уровня. Ты находишь источник…

— Например, какой? — разговор становился крайне интересным, в Академии точно ничего подобного не рассказывали.

— Давай возьмем для примера те самые проклятые предметы, которые ты упомянула. Хотя называть их так не совсем корректно.

— Давай.

— Хорошо, тогда пусть выбранным источником сил будет Инферно.

Я вздрогнула. Про слой Инферно говорили мало. Это некое страшное место, откуда изначально приходили демоны, иначе его называли Бездной. Мир? План? В Академии это называли слоями. Мощь, содержащаяся на этом слое, была потрясающая. Все, чем владели люди — оказывалось жалкими крохами, казалось бы, подключи свой энергетический канал — и питайся, твори чудеса, двигай горы, затапливай континенты… Но была и пара проблем. Во-первых, сила эта была разрушительная, использовать ее для созидания или творчества было практически невозможно. Не та специфика. Второй проблемой был сам контакт со слоем Инферно. Необходимо было пробить брешь в структуре реальности, между материальным миром и слоем демонов, а это было чревато. Обитатели этого очаровательного места с огромным удовольствием через подобные щели вылезали. В лучшем случае, по одиночке и ненадолго, и ограничивалось все разорванным в клочья незадачливым магом, додумавшимся до подобного способа увеличить свои силы. Но если брешь получалась побольше, это грозило миру мага — Прорывом. Малым — когда слои совмещались ненадолго, и после окончания на теле материального мира оставалось страшное искорёженное пятно — бранд, проклятое место, населенное жуткими тварями, или Большим, когда весь мир проваливался на слой Инферно. Но что с ним было дальше, легенды умалчивали. Полагаю, просто рассказать продолжение было уже некому.

— Тебе интересно?

— Еще бы… — проговорила я почему-то шепотом. Я прочитала это в одной книге, в итоге оказавшейся запрещенной. Возможно, демонологи должны были знать больше.