Пестрые истории

Сестра английского короля Георга III даже в тюрьме представляла собой опасность. Как знать, не кружат ли возле вечно колеблющегося короля с противной стороны, и не совершит ли он по случайности какую-нибудь глупость. На жену надо повесить клеймо нарушения брачных уз,тогда с ней можно спокойно расправиться.

Обвинение поначалу хромало. Оно не имело иной опоры, как свидетельства придворных дам. Протокол их допроса гласит:

«…допрошенные Ее Величества придворные дамы показали: много раз, когда королева вставала утром и шла одеваться, они по состоянию кровати заключали, что королева лежала в ней с мужчиной… Желая разобраться с этим, посыпали мукойприхожую пред спальней. И, действительно, на утро на полу увидели мучные следы ног, они вели в комнату графа Струэнзе…»

Прокурор чувствовал, что достоверность слов этих дам может вызвать возражения, кроме всего прочего, именно поэтому он ссылался на них, как на «безупречной жизни, высоконравственных девиц».

Хотя, впрочем, в какой именно период своей безупречной жизни эти высоконравственные девицы усвоили те практические познания, которые безошибочно позволяли им установить, что замеченные ими в кровати королевы признаки указывают на присутствие посетителя-мужчины?Не говоря уже о том, насколько прилично высоконравственным девицам столь хитроумно шпионить за секретами спальной комнаты?

Кроме того, было известно, что одну такую «специалистку по простыням», некую фрейлейн Эйбен, именно граф Струэнзе и выгнал, да и остальные потихоньку были уволены от придворной службы. Да и выглядело все как-то не очень убедительно и красиво, что против самой королевы Дании свидетельствуют «безупречной жизни, высоконравственные» камеристки, уволенные со службы.

Следовало искать иные доказательства, — нечто такое, что одним ударом могло бы сразить ненавистную и опасную женщи-ну. И это нечто удалось найти. И, как бы это странно ни звучало, рука, поднятая для удара, была рукой самого Струэнзе.

Павший фаворит уже пятую неделю томился в камере. Руки и ноги его были закованы в двенадцатифунтовые кандалы,а конец цепи был заделан в стену, так что узник едва мог пошевелиться. Никому не разрешалось его навещать, читать ему не давали, даже бриться и то не дозволялось.

Строгость содержания была смягчена после четвертого допроса 21 февраля. Цепи выдернули из стены, и, хоть в кандалах, но он все же мог теперь передвигаться по камере. Ему дали книги, разрешили бриться. Правда, при этом два стражника держали его за руки,чтобы узник бритвой не нанес себе вреда.

Что же произошло в этот решающий для их судьбы день 21 февраля?

Струэнзе сознался, что состоял с королевой Каролиной в разрушающих законный брак отношениях. Его признание было занесено в протокол, и он собственноручной подписью удостоверил его.

Сейчас уже трудно разобраться до конца, каким образом несчастный пошел на этот поступок. Разные авторы хроник дворцовой драмы по-разному объясняют причину.

Вариант первый: ему показали фальсифицированный протокол допроса,в котором королева якобы сама признает факт нарушения супружеской верности. Так что ему не было смысла запираться дальше.

Вариант второй: Рантцау, бывший друг, уговорил его. Дав такой мерзкий совет, он убеждал его, что если королева будет замешана в этом процессе,то двор побоится скандала на всю Европу, и, чтобы замять дело, его освободят.

Вариант третий: ему пригрозили пытками,убоявшись которых, он и поколебался.

Итак, велика же была радость в лагере королевы Юлианны: главный обвиняемый превратился в главного свидетеля! По горячим следам в Кронбург к королеве была направлена следственная комиссия из четырех человек. Ее председатель, министр Шак-Ратлау, заранее плел сети, в которые должна попасть августейшая добыча.

Королева Каролина с младенцем поначалу пребывала в сыром и холодном помещении. Комендант крепости, сжалившись над ней, перевел ее в свою комнату. Возможно, и сегодня цело окно этой комнаты; несчастная женщина бриллиантом своего перстня нацарапала на стекле следующую фразу: «Защити мою невинность, сделай других великими!»

Но рука защиты не протянулась…

Одно анонимное произведение в мельчайших подробностях сообщает о том, что происходило в комнате допросов. Его автор, как выяснилось позже, — герцог Гессенкассельский Карл.Совершенно очевидно, что сведения свои он получил из надежного источника.

Королева на все расспросы о любовной связи гордо и холодно отвечала: наветы, неправда это, все неправда.

Тогда министр Шак-Ратлау сделал вид, будто колеблется, стоит ли говорить об очень неприятном, но, в конце концов, он ведь вынужден.

— К сожалению, — пожал он плечами, — теперь мы не можем молчать об этом: Струэнзе сделал признательное заявление.

— Неправда! Неправда! — вознегодовала королева. — Он не мог этого сделать!