Пестрыя сказки [старая орфография]

Лишь здсь удалось мн объяснить себ для какого употребленія могла быть ета чудная ткань; но и здсь еще я спрашиваю самаго себя ?ета драгоцнная ткань, не смотря на все свое великолпіе, можетъ ли быть столь же полезна какъ наши стпи — и не одинъ я; я знаю: многіе люди еще не ршили етаго вопроса.

Не нашедъ отверстія, я опустился внизъ и видя невозможность вырваться изъ моей темницы, — ршился въ ожиданіи удобнаго къ тому случая, воспользоваться дарами судьбы или мощнаго волшебника пославшаго мн пернатыхъ. Къ счастію мн ето не стоило большаго труда; вс он были весьма слабы и не попадали, а падали въ сти которыя я разставлялъ имъ.

Такъ прошло долгое время, солнце уже начинало скрываться, я приготовлялъ себ теплой уголъ на время зимы; ?но какъ изобразить мое удивленіе? едва сокрылось солнце, какъ явилось другое. Признаюсь, трепетъ обнялъ меня, когда я подумалъ до какой степени можетъ простираться власть чародевъ! Вызвать свое солнце — какъ бы въ насмшку надъ свтиломъ Прпроды! превратить ея порядокъ! до сихъ поръ я не могу вспомнить объ етомъ безъ ужаса! Правда, ето волшебное солнце только свтомъ напоминало о настоящемъ; не было у него теплоты; но не смотря на то, оно также какъ настоящее, раскрашивало стны кристалловъ меня окружавшія.

Въ то время какъ я разсматривалъ ето чудное явленіе, послышался далекій громъ — Ну, думалъ я, онъ разразитъ чародя за его преступленія, разрушить мою темницу и я восторжествую…

Чрезъ мгновеніе я замтилъ, что етотъ громъ былъ дйствіе самаго чародйства; онъ не походилъ на обыкновенный громъ Природы ибо продолжался безпрерывно; между тмъ жилище мое трепетало; не только каждый кристаллъ отзывался вншнимъ звукамъ, но даже вервь, на которой я находился, звучала; досел я не могу себ объяснить етаго страннаго дйствія: вроятно чародй, во власти котораго я находился, совершалъ въ ето время какое либо столь страшное таинство, что вс предметы имъ сотворенные вторили его заклинаніямъ; еще боле увряетъ меня въ етомъ то что трепетъ окружавшихъ меня предметовъ и на меня распространился; мало по малу вс мои мышцы стали приходить въ движеніе; чувство, подобное чувству любви, меня взволновало; невидимая сила приковала къ тому мсту, гд были слышне звуки и на меня нашло сладкое самозабвеніе; — не знаю долго ли продолжалось ето состояніе; когда я опомнился, тогда уже чародйская сила изсякла; звуки умолкли, ложное солнце погасло и мракъ облекалъ всю Природу.

Однажды, когда свтило дня сіяло во всемъ блеск и жаръ его усиливался, проходя сквозь шары, находившиеся въ стнахъ моей темницы, — снова я услышалъ шумъ, потолокъ приподнялся и ?какъ выразить мое восхищеніе? я увидлъ мою подругу, мое, гнздо; оставляю сердцамъ чувствительнымъ дополнить, что я чувствовалъ въ ету минуту; темница мн показалась чистой, свободной равниной, — и я можетъ быть только въ сію минуту оцнилъ вполн ея великолпіе; но не долго продолжался мой восторгъ — снова потолокъ зашевелился, и о ужасъ! мой отецъ спустился въ мою темницу.

Съ сего времени начались мои бдствія; въ великолпномъ замк негд было укрыться отъ отца моего; — пока еще были пернатые, я былъ спокоенъ; но извстна жадность отца моего; скоро онъ истребилъ всхъ пернатыхъ; новыхъ не являлось на ихъ мсто; голодъ представился намъ со всми терзаніями. Къ величайшей горести я въ тоже время сдлался отцемъ многочисленнаго семейства, потребности увеличились; ?разсказывать ли вс ужасы нашего положенія? — Уже многіе изъ дтей моихъ сдлались жертвою отца моего; въ страх, полумертвые бродили мы съ моею подругою по великолпнымъ кристалламъ; наконецъ природа превозмогла! однажды —, уже мракъ начиналъ распространяться, — вдругъ я замечаю что нтъ со мною подруги, собираю послднія силы, обхожу замокъ и увы! въ отдаленномъ углу подруга моя пожираетъ собственное дтище! въ ету минуту вс чувства вспылали во мн: и гнвъ, и голодъ, и жалость все соединилось, и я умертвилъ и пожралъ мою подругу.

Посл одного преступленія другія уже кажутся легкими: — вмст съ отцемъ моимъ мы истребили все, что было живаго въ темниц; наконецъ мы встретились съ нимъ на трепещущемъ тл моего послдняго сына; мы взглянули другъ на друга, измряли свои силы, готовы были броситься на смертную битву… какъ вдругъ раздался страшный трескъ, темница моя разлетлась въ дребезги и съ тхъ поръ я не видалъ боле отца моего…

?Что скажете? — ?моя повсть не ужасне ли повсти Едипа, разсказовъ Енея?

Но вы сметесь, вы не сострадаете моимъ бдствіемъ!