Пьесы

Марк. Ты сам сказал, зачем нам встречаться, если мы ненавидим друг друга?

Иван. А моя свадьба?! Вы же свидетели, вы что забыли?

Серж. Ты еще можешь поменять.

Иван. Никак не могу! Я вас записал!

Марк. Ты можешь поменять в последний момент.

Иван. Так не положено!

Серж. Положено!

Иван. Нет!..

Марк. Не сходи с ума, мы придем.

Серж. Тебе бы отменить эту свадьбу.

Марк. Вот это верно.

Иван. Черт побери! Что я вам сделал, черт вас побери!!.. (Он разражается рыданиями. Пауза.) То что вы делаете, просто подло! Вы могли бы поругаться после двенадцатого, так нет же — вы все делаете, чтобы сорвать мою свадьбу, которая сама по себе уже бедствие, свадьбу, из-за которой я потерял четыре килограмма, и вы окончательно ее срываете! Единственные люди, чье присутствие придавало мне хоть какое-то душевное спокойствие, доходят чуть ли не до смертоубийства, я поистине везунчик!.. (Марку) Ты думаешь, мне нравятся эти конверты, эти рулоны скотча, ты думаешь нормальному человека охота продавать эти раздвижные папки?!.. Что мне остается делать?! Я валял дурака до сорока лет, да, конечно, я тебя забавлял, я забавлял друзей своими глупостями, но вечером-то я оставался один, один как крыса! Кто вечером одиноко возвращался в свою хижину? Шут в смертельном одиночестве включал все, что только издает звук, а кого он слышал на ответчике? Свою мать. Все мать да мать.

Небольшая пауза.

Марк. Не надо так огорчаться.

Иван. Не надо так огорчаться?! А кто довел меня до такого состояние?! Моя душа не столь уязвима, как ваша, кто я такой? Человек, не имеющий ни положения, ни собственного мнения, я просто клоун, я всегда был клоуном!

Марк. Успокойся…

Иван. Не говори мне «успокойся»! У меня нет никакого повода для спокойствия! Если хочешь, чтобы я совсем спятил, скажи мне «успокойся»! «Успокойся» — это худшее из того, что можно сказать человеку, потерявшему покой! Я не такой как вы, мне не нужен авторитет, я не хочу слыть образцом, я не хочу существовать сам по себе, я хочу быть вашим другом Иваном, добрым духом! Иваном, добрым духом!

Пауза.

Серж. Нельзя ли обойтись без патетики…

Иван. Я закончил. У тебя нет чего-нибудь пожевать? Так что-нибудь, просто чтоб не упасть в обморок.

Серж. У меня есть оливки.

Иван. Давай. Серж передает ему оливки в небольшой мисочке, стоящей на самом видном месте.

Серж(Марку). Хочешь? Марк кивает. Иван протягивает ему оливки. Все втроем они едят оливки.

Иван…У тебя нет тарелочки для…

Серж. Есть. Он достает блюдце и ставит на столик.

Пауза.

Иван(продолжая жевать)…Надо же было дойти до такого… Настоящий катаклизм из-за какого-то белого прямоугольника…

Серж. Он не белый.

Иван. Белое дерьмо! (Он вдруг начинает хохотать) … Ведь это просто белое дерьмо!.. Да признайся же старина!.. Твоя покупка — просто безумие!..

Марк тоже смеется, присоединяясь к безудержному смеху Ивана. Серж выходит из комнаты. И сразу же возвращается с картиной Антриоса, которую помещает на то же место.

Серж(Ивану). У тебя с собой твои знаменитые фломастеры?…

Иван. Зачем?… Не будешь же ты рисовать на картине?…

Серж. Они у тебя с собой или нет?

Иван. Подожди… (Роется в карманах куртки) Да… Один есть… Синий…

Серж. Давай.

Иван протягивает Сержу фломастер. Серж берет фломастер, снимает колпачок, смотрит кончик фломастера, снова надевает колпачок. Поднимает глаза на Марка и бросает ему фломастер. Марк ловит. Пауза.

Серж. (Марку) Давай. (Пауза) Давай! Марк подходит к картине… Смотрит на Сержа… Потом снимает колпачок.

Иван. Ты не сделаешь этого! Марк смотрит на Сержа…

Серж. Давай.

Иван. Вы оба буйные!

Марк наклоняется, чтобы было удобнее. Он проводит черту по одной из диагональных полос. Иван смотрит на него в ужасе. Серж невозмутим. Затем Марк усердно вырисовывает на этом склоне маленького лыжника в колпачке. Закончив, он выпрямляется и созерцает свой рисунок. Серж все так же невозмутим. Иван в полной панике. Пауза.

Серж. Ладно. Я голоден. Что, пошли ужинать?