Пьесы

М а т ь (вскрикивает). Янусик!.. (Бежит к сыну.) Мой бедный мальчик… Что они с тобой сделали? Неужели ты в самом деле совершил преступление? Скажи — разве мы были тебе плохими родителями?.. У тебя же было все… Почему ты это сделал? Говори!

Я н у с. Что теперь говорить. Все равно не поможет.

М а т ь. Но ты хоть чистосердечно признался?

Я н у с. И да и нет.

М а т ь. Мне сказали, будто у тебя нашли какие-то доллары. Откуда они?

Я н у с. Я не могу говорить об этом.

М а т ь. Кто запрещает тебе?

Я н у с. Кто? Пойми, мама, мне сейчас проще простого угодить за решетку, если я наболтаю лишнего.

М а т ь. Неужели ты действительно совершил такое, что должен бояться этого Философа? Ты же всегда рассказывал мне все… Скажи — и тогда решим, как нам быть. Скажи, мой мальчик! Разве я мало давала тебе хороших советов!

Я н у с. Давала!

М а т ь. Может быть, и теперь сумею помочь! Обсудим, подумаем… Две головы — это две головы. Или ты уже не доверяешь мне?

Пауза.

Я н у с. Помнишь, мама… прошлой зимой в газете и по телевидению рассказывалось про ограбление телефонных автоматов? Так вот… я тоже был в этой компании. Все влипли, а меня Философ велел не выдавать. Те уже давно сидят…

Долгая пауза.

М а т ь. Янус, Янус… Ты должен во всем признаться. Должен!

Я н у с. Нет. Это невозможно.

М а т ь. Ты должен это сделать. Поверь мне, другого выхода нет. Твое запирательство может повлечь за собой новые преступления!

Я н у с. Нет.

М а т ь. Неужели ты хочешь моего позора, хочешь, чтобы я пошла и сама рассказала о темных делах моего сына-труса?..

Я н у с. Мама! Ты не сделаешь этого!

М а т ь. А был ли хоть один случай, когда бы я не выполнила своего решения? Если этого не сделаешь ты — сделаю я. Ради тебя самого, сын! (Подходит к столу, нажимает кнопку.)

Входит  м а й о р.

Мой сын решил все рассказать вам. Все, что он знает. И про доллары тоже… Ведь так, Янус?..

Янус очень медленно поднимает глаза, смотрит на мать.

Ну, а теперь я пойду… До свидания, Янус.

М а т ь  уходит. Янус провожает ее взглядом.

З а н а в е с.

Действие третье

Декорации первого действия. На другой день утром. О т е ц, одетый, как всегда, с элегантной небрежностью, мрачно шагает по комнате.

О т е ц (останавливается). Жена!..

Словно ждала, что ее позовут, входит  м а т ь. Она еле передвигается, вся она — воплощенное страдание. Прижимает к щеке кулак с замусоленным платком. Внимательно смотрит на мужа.

(Снова начинает ходить по комнате, затем останавливается.) Побудь здесь. Я не хочу оставаться один.

М а т ь. Я хотела спросить у тебя кое-что… Ох, как болит голова!.. Как ты думаешь, почему наш Янус… сбился с пути?

О т е ц. Я тоже ломаю над этим голову. Просто непонятно! Абсолютно непонятно!.. Я даже начал искать разгадку в наследственности. Но, насколько мне известно, ни у тебя, ни у меня в семье никогда не было таких… ну, таких непорядочных индивидуумов. Ведь правда?

М а т ь. А мы сами? А что, если мы сами не…

О т е ц. Не хватает еще, чтобы мы стали обвинять себя! Или ты, чего доброго, чувствуешь себя в чем-то виноватой?.. В чем? Ты была — это и я помню — честной, активной комсомолкой. В партию не вступила потому, что вышла за меня замуж. Твоя жизнь безупречна. Ты всегда была мне верной, хорошей женой, я это знаю… Тебе не в чем упрекнуть себя, разве что… (С насмешкой.) Может быть, плата за прически, которые вы делаете в вашем салоне, иной раз минует кассу? А?.. Ну, не сердись… Каждый сам знает, как вести свои дела. Мне, слава богу, не приходится иметь дело с государственной копейкой. С этих позиций моя совесть перед Советской властью абсолютно чиста. Безукоризненно чиста!

М а т ь (с обидой). Ах, с этих позиций — безукоризненно чиста? А с других позиций? А? Очевидно, твое двурушничество и конъюнктурничанье — на пользу Советской власти?.. Чистая совесть!… Знаю я тебя!

О т е ц (вдруг выйдя из себя). Что?.. Какое двурушничество? Какое конъюнктурничанье? Услышала слово, вцепилась в него зубами и не можешь оторваться… Ты своей куриной головой думаешь, что в этом мире так все легко и просто, что ветер дует только с одной стороны?..

М а т ь. Да, конечно, флюгерам не легко… И в то же время им до омерзения легко.

О т е ц. Что за ересь ты несешь сегодня? Обнаглела! Чего уставилась!

М а т ь. Я никогда не говорю с тобой так грубо.

О т е ц. А сейчас ты разве не грубишь мне! «Флюгерам до омерзения легко»… Смотри-ка, ярлыки приклеивает! Так вот что ее беспокоит! Не сын, а…