Пьесы

Г а р в у д (смеясь). Да? А вот я тебя сейчас проэкзаменую!.. Итак, Ленин в этом труде писал: «В капиталистическом обществе, при условии наиболее благоприятного развития его, мы имеем более или менее полный демократизм в демократической республике…» Ты понимаешь, Ленин признал нашу демократию!.. Мне это так понравилось, что я даже выписал цитату… Вдруг когда-нибудь пригодится…

М и т ч е л. Я не поставил бы вам зачета, дедушка.

Г а р в у д. Почему?

М и т ч е л. Потому что вы выписали цитату не до конца. Сейчас я принесу книгу. (Выходит.)

Г а р в у д (Морхаузу, подмигивая). Он прав, Артур… Я тоже принял желаемое за действительное… (Смеется.) Но мне хочется его прощупать…

М о р х а у з. Вы хотели проверить, хорошо ли он учится?

Г а р в у д. Нет. Я хотел проверить, что он думает… Да, все не так просто, мой дорогой Артур, как это многим кажется… Не так просто!..

М о р х а у з. Вот уже год, как я живу в Москве, и тоже начинаю это понимать, отец…

Входит  М и т ч е л  с книгой Ленина в руках.

М и т ч е л. Слушайте… В том же абзаце Ленин продолжает: «Но этот демократизм всегда сжат тесными рамками капиталистической эксплуатации и всегда остается поэтому, в сущности, демократизмом для меньшинства, только для имущих классов, только для богатых». (Захлопывая книгу.) Почему бы вам не выписать и эту цитату? Вдруг когда-нибудь пригодится?

Г а р в у д (испытующе на него глядя). Ты допускаешь, тезка, что это может нам когда-нибудь пригодиться?

М и т ч е л. Вам — не знаю, а мне для зачета — безусловно.

Г а р в у д. Хитрец!.. Впрочем, с моей стороны было бы непедагогично сбивать тебя перед зачетом… (Подумав.) Гм… Не хочу от тебя скрывать, парень… Последнее время наша пресса травит твоего отца как красного…

М о р х а у з. Отец!..

М и т ч е л Какой же он красный?

Г а р в у д. Однако пишут… И ссылаются на тебя.

М и т ч е л. На меня?.. (Морхаузу.) Отец, почему вы скрыли это от меня?

М о р х а у з. Я не хотел тебя огорчать, мой мальчик… И, пожалуйста, не говори маме…

Г а р в у д. Да-да. Пока это секрет. Пишут, что ты учишься в советском университете, живешь с комсомольцами…

М и т ч е л. Ну и что?.. Я же не стал комсомольцем… У меня своя голова на плечах… И потом эти комсомольцы — славные ребята, и у них есть чему поучиться… Я говорю не об их идеологии, конечно…

Г а р в у д (настороженно). О чем же ты говоришь, тезка?

М и т ч е л. Они умеют дружить… Они хорошо учатся и охотно помогают друг другу… Мне в частности… Если кто-нибудь отстает, его берут на буксир…

Г а р в у д (удивленно). На буксир?

М и т ч е л. Ну да, у них есть такое выражение… Это когда они помогают отстающим…

Г а р в у д. Мне это нравится.

М и т ч е л. Мне тоже. Но многое мне и не нравится. Например, их комсомольская дисциплина. Чуть что: «Требую в порядке комсомольской дисциплины!», «Не забывай, что ты комсомолец!», «Соблюдай свой комсомольский долг!» Очень строго… И даже в личных вопросах… Ашот ухаживал за двумя девушками — студенткой Майкой и продавщицей Шурой… Знаете, как ему влетело, ужас!.. Они квалифицировали это как нарушение этики…

Г а р в у д. Нарушение этики? В мои молодые годы это называлось как-то иначе, теперь уж не помню… Но тоже, гм… не украшало репутацию…

М и т ч е л. Отец, я хотел бы прочесть статьи, в которых вы объявлены красным…

М о р х а у з. Бог с ними!..

Г а р в у д. Пусть прочтет… И пусть знает цену человеческой подлости. А ты знаешь, тезка, кто автор этих статей? Питер Кей, приятель твоего отца…

М и т ч е л. Питер Кей?!

Г а р в у д. Да, представь себе.

М и т ч е л (Морхаузу). И ты… ты продолжаешь с ним встречаться?

М о р х а у з. Вчера твой дед привез эту газету… Я сразу попросил Катарину позвонить Кею и передать, что больше не хочу его видеть…

М и т ч е л. Где эта газета?

М о р х а у з. Там, в ящике моего стола…

М и т ч е л  быстро выходит.

Отец, зачем вы сказали? Какой смысл?

Г а р в у д. Ему уже пора понять, что такое жизнь, во-первых, и пусть он знает, что должен себя вести разумно, во-вторых. Если его отца называют без всяких оснований красным, то что будут писать о Митчеле, если он действительно станет красным… В этом отношении я даже благодарен прохвосту Кею. Кстати, он просил у меня интервью в связи с моей торговой сделкой. Я согласился.

М о р х а у з. Согласились?!

Г а р в у д. Да, мне это выгодно. А в таких случаях я готов иметь дело с самим дьяволом, разумеется, оставаясь при своей точке зрения.

М о р х а у з. Ну, знаете…

Г а р в у д. Догадываюсь, что это расходится с философией Льва Толстого, но ничего не могу сделать. Он был граф, а я — трудовой бизнесмен.

Появляется  К е й, он заметно смущен.

К е й. Позвольте? Я к мистеру Гарвуду… Он разрешил…

Морхауз идет к боковой двери.

Одну минуту, Артур… Я хочу сказать…

М о р х а у з. Нам не о чем говорить.

К е й. Легко быть моралистом, имея тестя-миллионера…